Пан (пер. Химона)

Я пришелъ какъ всегда прямо съ рыбной ловли и очутился на «балу» съ ружьемъ и ягдташемъ, только на этотъ разъ я надлъ свою лучшую кожаную куртку. Было уже поздно, когда я пришелъ въ Сирилундъ; я слышалъ, что въ дом танцовали; немного спустя, раздались возгласы: «Охотникъ пришелъ, лейтенантъ!» Меня окружили нсколько молодыхъ людей и хотли видть мою добычу; я подстрлилъ пару морскихъ птицъ и поймалъ нсколько вохнъ. Эдварда, улыбаясь, поздоровалась со мной, она танцовала передъ этимъ и раскраснлась.

— Первый танецъ со мной, — сказала она.

И мы начали танцовать. Никакого несчастія не случилось; у меня кружилась голова, но я не упалъ. Мои высокіе сапоги скрипли, я самъ слышалъ этотъ скрипъ и ршилъ не танцовать больше, кром того, я поцарапалъ крашеный полъ. Но я радовался, что не надлалъ еще чего-нибудь хуже.

Оба приказчика господина Мака были налицо и танцовали основательно и серьезно, докторъ усердно принималъ участіе въ тяжелыхъ танцахъ. Кром этихъ мужчинъ были еще четыре молодыхъ человка, сыновья первыхъ лицъ при главной церкви, пробста и окружного врача. Потомъ пришелъ туда незнакомый торговый агентъ, онъ отличался красивымъ голосомъ и напвалъ въ тактъ съ музыкой; временами онъ смнялъ дамъ у рояля.

Я уже не помню, какъ прошли первыя часы, но изъ второй части ночи я все помню. Красное солнце все время свтило въ комнату, и морскія птицы спали. Насъ угощали виномъ и пирожками, мы громко разговаривали, пли; смхъ Эдварды весело и беззаботно раздавался по комнатамъ.

Но отчего она ни слова не говорила со мной? Я подошелъ къ ней и хотлъ сказать любезность, какую только могъ; на ней было черное платье, можетъ-быть это было ее конфирмаціонное платье, оно стало коротко для нея, но оно шло къ ней, когда она танцовала, и это я хотлъ ей сказать…

— Какъ это черное платье… — началъ я. Но она встала, обняла одну изъ своихъ подругъ и ушла съ ней. Это я повторилъ нсколько разъ.

— Ну, хорошо, — подумалъ я, — что же съ этимъ подлаешь? Но почему тогда она стоитъ у окна и грустно смотритъ мн вслдъ, когда я отъ нея ухожу?

Одна дама пригласила меня танцовать. Эдварда сидла недалеко, и я громко отвтилъ:- Нтъ, я сейчасъ уйду.

Эдварда вопросительно посмотрла на меня и сказала:- Уйдете? О, нтъ, вы не уйдете.

Я остолбенлъ и чувствовалъ, что стиснулъ зубами губы.

— То, что вы сейчасъ сказали, кажется, очень многозначительно, фрёкэнъ Эдварда, — сказалъ я мрачно и сдлалъ нсколько шаговъ къ двери.

Докторъ загородилъ мн дорогу, и сама Эдварда быстро подошла.

— Не понимайте меня неправильно, — сказала она горячо. — Я хотла сказать, что вы, вроятно, будете послднимъ, который уйдетъ, самымъ послднимъ. И кром, всего того только часъ… Послушайте, — продолжала она съ блестящими глазами, — вы дали нашему гребцу пятъ талеровъ за то, что онъ спасъ мой башмакъ отъ потопленія. Но это черезчуръ большая цна.

И она искренно разсмялась, обернувшись къ остальнымъ.

Я стоялъ съ широко раскрытымъ ртомъ, обезоруженный и смущенный.

— Вамъ угодно шутитъ, — сказалъ я, — я не давалъ вашему гребцу пяти талеровъ.

— Вотъ какъ, вы не давали? — Она открыла въ кухню дверь и позвала гребца.- Іаковъ, ты помнишь нашу поздку въ Кухольменъ? Ты спасъ мой башмакъ, упавшій въ воду?

— Да, — отвчалъ Іаковъ.

— Ты получилъ пятъ талеровъ за то, что спасъ мой башмакъ?

— Да, вы дали мн…

— Хорошо. Ты можешь итти.

Чего она хочетъ достигнуть этой выходкой? — подумалъ я. — Хочетъ ли она меня пристыдить? Это ей не удастся, я не красню отъ такихъ вещей. Я сказалъ громко и ясно:

— Я долженъ всмъ сказать, что это или ошибка или обманъ. Мн и въ голову не приходило давать гребцу пять талеровъ за вашъ башмакъ. Я можетъ-бытъ, долженъ былъ это сдлать, но пока этого не было.

— А теперь будемъ продолжать танцовать, — сказала она, наморщивъ лобъ, — отчего мы не танцуемъ?

— Она должна мн дать объясненіе, — сказалъ я про-себя; я пошелъ и началъ выжидать минуты, когда бы я могъ съ ней поговорить. Она пошла въ сосднюю комнату, я за ней.

— Ваше здоровье! — сказалъ я и хотлъ съ ней чокнуться.

— У меня пустой стаканъ, — отвтила она коротко.

— Я думалъ, что это вашъ стаканъ!

— Нтъ, это не мой, — сказала она и отвернулась къ своему сосду.

— Въ такомъ случа извините меня!

Многіе изъ гостей замтили этотъ маленькій инцидентъ. Сердце заколотилось у меня въ груди; я сказалъ, задтый за живое:

— Но все-таки вы должны дать мн объясненіе…

Она встала, взяла меня за об руки и сказала убдительно:

— Но не сегодня, не сейчасъ, мн такъ грустно. Боже, какъ вы на меня смотрите! А когда-то мы были друзьями…

Пораженный, я отвернулся и пошелъ къ танцующимъ.

Вскор посл этого вошла и Эдварда; она встала у рояля, гд сидлъ торговый агентъ и игралъ танцы; ея лицо въ эту минуту было полно тайной грусти.

— Я никогда не училась играть, — говорила она, съ потемнвшимъ взглядомъ смотря на меня. — Ахъ, если бы я умла.

На это я ей ничего не могъ отвтить. Но сердце мое снова стремилось къ ней и я спросилъ:

— Отчего вы вдругъ стали такой печальной, Эдварда? Если бы вы знали, какъ я страдаю отъ этого.