Panacea (СИ)

Связь рассеялась, и Чонгук взялся следить за происходящим. Через минуту-другую, пока Тэхён исходил кашлем и снова начинал ритуал, Юнги уже мог шевелиться свободно, а насмехающийся позади Сокджин занимался разглядыванием собственных ногтей, ничуть не беспокоясь.

Единовременно: Юнги исполнил часть задуманного, Намджун разгромил остаток барьера, и бурлящее месиво чужеродной магии взялось распадаться мазками до пылинок. Схлестнулись маги - заклятые друзья, заклятые враги. Юнги замер между понятиями вмешаться или скрыться, а Тэхён, вымотанный и полуживой, доводил заклятье до конца и не разбирал, что к чему. Все вокруг ополчились против него и имели одинаковые лица. Круговорот не остановить.

— Тэхён! — Чонгук кричал, устремляясь к нему навстречу.

Но того опутывала тьма, которую он вскормил, и сопротивляться ей он не в состоянии. Тэхён вытянул руки, умоляя о помощи, и бег Чонгука замедлялся, звуки затухали. Тэхён перестал чувствовать конечности, будто засыпая…

Звон и искры соприкасающихся алебард: Джин и Намджун вооружились, взрастив магией материю. С последней их встречи Джин стал сильнее, и чем-то недобрым отдавало в его сверкающих глазах. Довольством триумфатора.

Чонгук в растерянности. Растаявшая мгла в мгновение ока вновь обрела форму, стеклась под тело Тэхёна и свилась в распятие, к которому приковала путами ослабевшее тело. Чернила беснующихся стигм, ошейник и браслеты.

Приблизившись, чтобы освободить его, Чонгук отпрянул от резанувшего лезвия, оставившего царапину на щеке. Юнги закричал, привлекая внимание, и Альфа обернулся, узрев кошмар наяву: отовсюду земля порождала восстающих чудовищ, и всю небесную гладь на сотни миль вокруг накрыла грозовая пелена. Клокочущие плазмой химеры не давали подступиться, выпучив алые буркалы. Размерами с добрых волков, они громоподобно рычали и клацали зубастыми пастями.

Чонгук еще не знал, что чертовщина плодилась по всему континенту. И как бы ему ни было неприятно, пришлось объединиться с Юнги, чтобы отбиться и пробить путь до Тэхёна. Будучи раненым, Юнги сражался вполсилы, но прикрывал Чонгука всякий раз, когда того окружала нежить. Его потрясало происходящее, но пугаться и расспрашивать - некогда.

Открывшийся портал в нижние миры Намджуну совершенно не понравился. Он подозревал, что Тэхён прорвет завесу, но чтобы настолько…

Еще выпад, Джин не унимался. Заклятье должно было сработать: Тэхён успел выжечь оставшихся Квин. На Намджуна то не распространялось по причине отцовства, но что сотворил этот негодяй?!

— Хороша загадка, а? — парируя удар, выгадал он.

Успокаивая дыхание, они ходили по кругу.

— Вот чего ты добивался!

— Вторым пунктом, не первым, — уточнил Сокджин, подмигнув. — А так, в совокупности, я все еще придерживаюсь плана. Открыть портал - разве не потеха? Чем быстрее сгинут бесполезные, тем лучше. Да и кто виноват, что твой Тэхён такой нервный? Хотя, расти без отца…

— Заткнись! Что тебе принесут полумертвые нареченные? Что ты задумал?!

— Мне уже не нужны ни Юнги, ни Чонгук, — Джин содрал рукав плаща и показал татуировку. У Намджуна пересохло в глотке. — Я сам являюсь Альфой.

Потеряв дар речи, Нам беззвучно зашевелил губами. Скольким же пыткам подверг себя Сокджин, чтобы добиться такого результата - страшно представить. Шлейф незаметного приближения…

Намджун не ждал внезапного нападения химеры, и пары секунд отвлеченности хватило для того, чтобы Сокджин припечатал его к дереву, вспоров живот и обездвижив.

— Удивлен? Как приятно хоть в чём-то тебя обойти, — Сокджин стянул перчатку зубами и, облизав палец, приложил к губам. — Упрямец. Сколько я упрашивал тебя не уходить? Сколько просил не подаваться в чьи-нибудь отцы? Можно же было. А теперь. Теперь ты не представляешь, с каким удовольствием я трахну твоего сынка, когда всё закончится…

Сжав челюсти, Намджун стерпел как боль, так и унижение, и поднял голову, чтобы озарить Джина ухмылкой.

— И всё? Вся твоя желчь всего лишь из-за неразделенной любви…? Бедняжка Джин.

Тот фыркнул и покрутил рукой в горячем нутре кишок, Намджун выплюнул темно-красный сгусток, грузно задышал, взмок.

— Не смей насмехаться надо мной. Всё, что я делаю, не из-за моей к тебе любви, — Сокджин поморгал мокрыми глазами. — Я просто устал жить, прогоняя век за веком с одним и тем же чувством. Ты думаешь, что мне было легко?!

Каким-то образом взяв себя в руки, Джин успокоился, окреп и посерьезнел. Вымокшее в крови предплечье он брезгливо отряхнул и с неподдельной жалостью посмотрел на дыру, проделанную в животе Намджуна. У Джина тоже дыра, чуть выше, в центре грудной клетки. Может быть, они квиты.

— У тебя заживет, — бросил он напоследок, — а у меня никогда.

Оцепенение отпустит, и Намджуну придется подлечиться и бежать на выручку волкам со всех ног. И каждая минута дороже, чем прожитая вечность.

***

Они обступали город, заполонив подземелье, проходы. В ограниченных пространствах и у полуволков имелось преимущество, но тем, кому удалось просочиться, оказали «теплый» прием.