Пани колдунья

- Ну, вот вы и загрустили, - вернул её к действительности голос Теодора. - Может быть, лучше рассказать, как я выполнил ваше приказание?

- Приказание? - задумчиво повторила она и спохватилась: определенно, с нею что-то неладное происходит - витать где-то посреди разговора! Она же просила Янковича посетить раненого Петра.

- Да, приказание, ибо королевы должны лишь приказывать своим придворным!

- Для этого они, по меньшей мере, должны иметь свой двор.

- Уже есть и двор, уверяю вас, ваше величество... Но шутки в сторону, я навестил раненого. Мы даже подружились, хотя, узнай об этом Стас, он счел бы мой поступок предательством. Он предельно строг в отношениях...

Лиза подумала, что Теодор очень добрый человек. Своих друзей, кажется, он не может и подозревать в каких-то дурных намерениях, объясняя поступки того же Станислава лишь с точки зрения человека благородного и неспособного на подлости.

- ... Петр Валерьянович отнесся ко мне доверительно. Все рассказал. И знаете, Елизавета Николаевна, я был поражен силой любви, толкнувшей Станислава на такой... отчаянный поступок: украсть невесту из-под венца как какой-нибудь... башибузук (Разбойник, головорез (устар.). )!

Лиза улыбнулась этому слову, которое так странно прозвучало посреди французской речи.

- Я начал учить русский язык, - признался Теодор. - Оказывается, он очень похож на польский.

- Наверное, это неудивительно, ведь мы - славяне, - сказала Лиза, чтобы только поддержать разговор, который требовал от неё определенных усилий: она все время старалась оставаться хладнокровной. Никто не должен догадываться о сложных отношениях между нею и Станиславом.

- Но вы так и не сказали мне о главном, - попеняла своему партнеру Лиза, - как Жемчужников себя чувствует?

- Доктор сказал, что у него могучий организм. Раненый идет на поправку. По-моему, его брат уже готовится к отъезду.

Это слово отозвалось в Лизе несколько болезненно. Словно обрывалась последняя ниточка, ещё связывающая её с родиной. И она останется одна. С мужем, который будто нарочно женился на ней, чтобы сделать несчастливой...

- Вас отвести к мужу или к этим любопытным женщинам? - спросил её Теодор, когда закончился вальс.

- Пожалуйста, к мужу! - вырвалось у Лизы.

Если кто-то на сегодняшнем бале и будет развлекаться, то уж никак не она. Скорее ей предстоял тяжкий труд: соответствовать некоему идеалу жены князя, принятому в этом обществе. Конечно, Станислав и не подумал рассказать хотя бы вкратце, как ей себя вести и чего не следует говорить, а теперь она должна до всего додумываться сама, ступать на цыпочках, осторожно, ощупывая на этой дороге каждую кочку...

Теодор вел её к мужу. Так получилось, что идти им пришлось через весь зал, и ещё издалека Лиза увидела, как Станислав беседует с какой-то юной женщиной и эта женщина что-то ему зло выговаривает.

Наверное, со стороны это было вовсе не так заметно. Для других. Но у Лизы все чувства сегодня были обострены, и она это увидела.

В ту же минуту пальцы Теодора излишне крепко сжали её руку - она обратила к мужчине удивленный взор.

- Начинают мазурку, - быстро сказал он, - вы не подарите мне, княгиня, ещё один танец?

- Пожалуйста, - слегка растерянно согласилась Лиза.

Напрасно он подумал, что она ничего не заметила, и сейчас, в порыве дружеского соучастия, пытается спасти Станислава от чего-то. Или увести Лизу от этого? Интересно, долго ещё они собираются мучить её всевозможными загадками? Лиза вдруг почувствовала себя одинокой и всеми забытой. Это было тем более странно, что она находилась посреди толпы танцующих и сама принимала участие в этом действе.

Во время мазурки ей не удалось поговорить с Теодором, зато её случайные партнеры рассыпали Лизе комплименты, причем никто не говорил с нею по-польски. Наверное, все уже знали, что она иностранка.

Лиза тоже что-то отвечала. Кому-то пообещала очередной танец. Кому-то следующий. Теодор, который вел её после мазурки - вернее, опять попытался отвести к Станиславу, - вынужден был остановиться, потому что некий молодой человек со смехом стал требовать у него Лизу.

- Прости, Янкович, но княгиня обещала мне следующий танец.

- Зачем ты так настойчив, Ольшевский? Разве после мазурки не лучше даме, например, полакомиться мороженым? - попытался возражать Теодор.

- Пустое, Тедик, - не согласился тот и предложил руку Лизе, которая вынуждена была её принять. - Можете звать меня просто Януш. Не хмурьтесь, княгиня Бетти!

Он сказал так и рассмеялся, наблюдая её нерешительность: обижаться ли на такую фамильярность.

- Нет, не ищите в моих словах некоего подтекста или желания вас задеть, - горячо заговорил Ольшевский. - Я даже не стану требовать с вас обещанного танца, если вы согласитесь то время, пока другие будут танцевать, провести со мною. Давайте поедим мороженое. Вы не пожалеете. Эти минуты мы оба проведем с пользой. Подобно гиду, я проведу вас по всем хитроумным ходам и лабиринтам краковского общества - кто ещё сделал бы это лучше! А сам в это время смогу не торопясь любоваться вашим прелестным личиком...