Пани колдунья

- Мама, ты увидела, как я мучил Агнешку. Я бил её, а она кричала. Без звука, потому что у неё был закрыт рот, но это возбуждало меня ещё больше... А потом закричала ты. Скажи, зачем ты кричала? Разве ты не могла просто стоять и смотреть? Ты меня испугала. Я побежал за тобой, а ты все кричала, а потом упала на кровать в своей комнате, и я сказал, если ты не перестанешь орать, я тебя убью... А ты замолчала. И умерла. Зачем ты сделала это, мама? Назло мне, да?

Лизе в какой-то момент захотелось все бросить и бежать куда глаза глядят, так испугало её то, что она услышала. Даже её более чем скромных медицинских знаний хватило на то, чтобы понять: Станислав психически болен.

Возможно, он не был таким от рождения. Скорее всего, слишком часто он наблюдал поведение своего отца по отношению не только к слугам, но и к матери. Вначале это его пугало. Может, ребенок не спал ночами, плакал, но родителям было не до него, и в нем потихоньку угнездилась и стала развиваться болезнь...

Это открытие её не так напугало бы, если бы накануне Лиза не узнала, что она беременна, и теперь ей было страшно от того, что её сын - отчего-то она была уверена в том, что родится сын - получит в наследство от отца его больную психику.

Что говорил отец Лизы насчет её предназначения? Неужели оно в том, чтобы произвести на свет ребенка, заведомо обреченного? А если в том, чтобы каким-то образом прервать некую цепь безумия, обновить кровь рода Поплавских? Но не могло же Провидение предназначить Лизе единственно роль агнца на заклание, не дав ей возможности проявить себя как-то по-другому?

Да и за что ей это? Неужели в свои восемнадцать лет она успела так согрешить, чтобы расплачиваться столь страшным образом?

Что Лизе оставалось делать? Просто смириться с этим открытием она не могла, не в её натуре было плыть по течению, но, увы, она могла так мало!

Княгиня стала ходить в библиотеку и усиленно читать те немногие медицинские книги о психических болезнях, какие ей удалось найти. Она, наверное, так и мучилась бы сомнениями, тщетно вопрошая у небес, что ей делать, если бы однажды с нею не заговорила Василиса.

- Что вас беспокоит, княгиня? Отчего вы стали худеть и бледнеть? Не из-за того же, что ваш супруг так усиленно притворяется ловеласом?

- Притворяется? - удивилась Лиза.

- Притворяется, - кивнула Василиса. - Он пытается вызвать вашу ревность. Это доставило бы ему удовольствие. Он наказывает себя за то, что невольно полюбил вас. А значит, как бы впал от вас в зависимость. Вы сделали его слабее, вместо того чтобы самой попасть под полное его влияние... Вы удивляетесь, что я об этом знаю? Я знаю и о многом другом. Например, о том, какие книги стали вдруг вас интересовать. Надеетесь перевоспитать Станислава? Или ненароком боитесь заболеть сама? Некоторые врачи считают безумие заразным...

- Все гораздо хуже, - вздохнула Лиза. - У меня будет ребенок, и уже одно это бросает в холодный пот. Неужели он обречен на муки, какие терпит его отец? Никто ведь не слышал, чтобы безумие было семейным проклятьем Поплавских?

Она с надеждой взглянула на Василису.

- Ребенок? - задумчиво проговорила та. - Вы правы, это все усложняет. А Станислав знает об этом?

- Пока нет. Все никак не удается спокойно с ним поговорить.

- Тогда мужайтесь. Никто не может знать, как он себя поведет: обрадуется или рассвирепеет.

Лизе стало зябко. Она невольно передернула плечами, а Василиса успокаивающе сказала:

- Раньше смерти тоже не стоит умирать. Как говорила когда-то моя матушка, бог не выдаст, свинья не съест! Я - человек малообразованный... да-да, не смейтесь, чем больше я пытаюсь самообразоваться, тем, кажется, меньше знаю... Так вот, даже при тех знаниях, какие я имею, о наследственном безумии стоит говорить, ежели оно проявляется в течение всей жизни, а не вдруг, когда человек преодолел все превратности опасного возраста... Словом, в преданиях рода Поплавских действительно ни о чем этаком не упоминается, этим я тоже интересовалась. Старый князь, однако, в детстве упал с коня и сильно ударился головой. Станислав переболел мозговой горячкой, потому семена отцовского воспитания так хорошо взошли... Что-то я заговорила о семейных преданиях, корнях и наследственности... В общем, Елизавета Николаевна, погодите до срока убиваться. Давайте посмотрим, что скажет князь по поводу ребенка.

Лиза все теснее сближалась с Василисой, в которой открыла не только душу добрую и преданную, но и старшую подругу, которая могла в трудную минуту помочь советом. И если княгиня прежде не могла решиться заговорить с нею о своих сомнениях, то теперь она обрела слушательницу и советчицу не только заинтересованную, но и знающую.

Однажды Василиса даже высказала желание быть будущему княжичу крестной матерью.

- Вот только пан Поплавский вряд ли согласится.

- Ничего, мы его уговорим! - уверенно сказала Лиза.

Как выяснилось, не только она нуждалась в подруге и собеседнице. Василиса тоже потянулась к молодой княгине, рассказывая ей предысторию событий, которые развивались в замке теперь.