Пани колдунья

- Нет, - прошептала Лиза, - нет, только не это!

И она горько зарыдала.

Лиза отчего-то знала, что именно тогда, в солнечный день, на нежной и мягкой как шелк траве в ней зародилось и стало расти маленькое существо, появления которого на свет она теперь ждала и боялась.

А Станислав с того дня как с цепи сорвался. Он будто мстил себе, а заодно и Лизе за то, что ненароком показал свое подлинное лицо. Это была какая-то сказка наоборот. Если в сказках заколдованные принцы мечтали, чтобы прекрасная принцесса влюбилась в них и расколдовала своим поцелуем, то в этой сказке принц упорно не хотел менять шкуру чудовища на человеческий облик.

Причем для принцессы, роль которой как бы исполняла Лиза, с каждым разом становилось все опаснее пытаться страшное чудовище расколдовать. Оно не только не давалось в руки, но и в ответ на её усилия старалось причинить вред той, которая подступалась к нему с самыми добрыми намерениями.

В конце концов жизнь на краю пропасти Лизе надоела. А теперь, когда она носила под сердцем сына, ей хотелось по возможности обезопасить его от отца, который мог нанести ребенку непоправимый вред, и не допустить в его судьбе повторения отцовской.

Василиса оказалась для Лизы добрым ангелом; если бы её не было рядом, молодая княгиня совсем потеряла бы голову от отчаяния.

Правда, у Лизы теперь была ещё одна подруга... Нет, скорее, наставница, о которой она не могла сказать даже Василисе. Добрая женщина наверняка подумала бы, что для Лизы не прошло даром общение со Станиславом, и у неё не все ладно с головой .

Иной раз в минуты отчаяния Лиза слышала голос. Голос молодой женщины из своего сна по имени Любава, которая жила давным-давно, когда Русь только приняла христианство. А если точнее, то приняли не все, и государи насаждали его среди своих подданных с помощью огня и меча.

Так, в один из дней, когда Лиза в очередной раз попыталась поговорить со Станиславом, он не очень вежливо отодвинул её со своего пути, перехватив что-то на кухне, ускакал верхом и в этот день не вернулся.

Лиза тогда беспомощно упала в кресло, сжала голову руками и в отчаянии подумала: "Что же делать? Что делать?"

"Уходить!" - ответила ей далекая Любава.

"Как - уходить? - не поверила Лиза. - Мы ведь со Станиславом в церкви венчаны. На всю жизнь!"

Она явственно услышала, как Любава неуважительно фыркнула.

"А как поступали наши предки, которые не знали Христа? Которые не были связаны заветами, а лишь слушали голос сердца... Впрочем, такое ты, пожалуй, не осмыслишь. Скажу только: ежели подле него останешься, погибнешь. И сына погубишь. Ничем ты ему не сможешь помочь. Станислав обречен. Он сам не хочет спасения, а ведь его насильно не дашь!"

Вскоре после этого Поплавские получили приглашение в усадьбу Янковичей на день рождения Теодора, которому исполнялось двадцать два года.

Не пойти Станислав не мог, потому что все ещё считал Теодора своим лучшим другом. Раньше у Поплавского было больше друзей, так как прежде он не выказывал свои дурные наклонности на людях. Или почти не выказывал. Выход своим диким вспышкам он давал в пределах замка. Теперь же безумие охватывало его все крепче, и он стал под тем или иным предлогом набрасываться на друзей. Теодор - единственный, кто продолжал попытки хоть чем-то помочь ему.

Была тут ещё одна причина, о которой Станислав не догадывался, а Теодор скрывал даже от самого себя: он полюбил Лизу. И хотя он старался видеть её пореже, а на балах держался от неё подальше - ничего не помогало. Чем больше Теодор тратил усилий на избавление от преступного, как сам считал, чувства, тем больше в него погружался.

Но если Янкович пытался обмануть себя, то Лизу он обмануть не смог. Ей было приятно его обожание, и она с улыбкой наблюдала его ухаживания за юными девицами, но стоило ему оказаться рядом с нею, как его, точно магнитом не просто влекло к ней, а тащило с неудержимой силой... Словом, Теодор был обречен.

Поклонников у Лизы было много. Ничуть не меньше, чем в Петербурге. Даже напротив, тот факт, что она была замужем за Поплавским, а следовательно недоступна, привлекал к ней сердца мужчин. Она было попыталась поставить Теодора в общий ряд, но с удивлением поняла, что он из этого ряда выбивается.

То есть при полном составе поклонников, ежели отсутствовал Теодор, у неё портилось настроение. Лиза поймала себя на том, что невольно ищет взглядом по залу его фигуру, и как бы она себя ни уверяла, что его поклонение какой-то другой женщине ей безразлично, долгое пребывание Теодора подле одной и той же красавицы её откровенно огорчало.

Лиза свой столь явный интерес к Теодору от других тщательно скрывала, а себя оправдывала тем, что она по природе человек нормальный, ей хочется обычных человеческих отношений, без надрыва и истерии. И что Янкович как раз подходит для таких отношений.

А ещё она знала, что никогда в отношениях с ним не переступит черты и не забудет свой долг жены. Что же делать, если судьба так распорядилась...