Паноптикум

Мои владения были огромны. Сюда входили: библиотека, турецкая баня, восемь различных музеев, раскопки и завод газированной воды. Это был, одним словом, не совет по делам культуры, а форменный зоопарк. Не говорю уж о том, что в мои владения входил и настоящий зверинец с живыми дикими зверями. Но здесь я преувеличиваю: в те времена, о которых идет речь, зверей в зоопарке было совсем мало. Мне помнится, там проживало пять обезьян, один верблюд (мне сообщили, что его привезли сюда немцы из своих африканских походов, для чего в крыше грузового вагона была специально сделана дырка), было там и несколько бегемотов, один слон и несколько представителей пернатого царства. Все эти экземпляры, оставшиеся в живых после осады города, боев и бомбежек, были записаны поименно в инвентарные списки зоопарка.

Я не любил подолгу сидеть в своем роскошном кабинете: как бы ни были удобны в нем кресла и красивы ковры, мне гораздо больше нравилось, как говорилось тогда, «инспектировать». В былые времена, когда Будапешт еще назывался не только столичным, но и престольным городом (с тех пор эпитет «престольный» потерялся, львов с городского герба отправили в зоопарк, а ангелов сдали в аренду церкви), за инспектирование не полагалось никакой надбавки к заработной плате, поэтому меня никто не может обвинить в том, что я преследовал какие-то корыстные цели, разгуливая по своим владениям. Я очень любил такие прогулки. На манер венгерского короля Матяша или арабского Гаруна аль Рашида я неожиданно появлялся в той или другой подвластной мне стране. Рано утром приходил я, например, в турецкую баню, проверял чистоту простынь, состояние бассейнов, банщиков и купающихся, а для углубления личного опыта тут же принимал ванну. Охваченный, как и справедливый король Матяш, страстной любовью к искусству, я посещал картинные галереи, обследовал, в каком состоянии находится у нас в столице живопись, пока в один прекрасный день…

Это случилось за несколько недель до объединения коммунистической и социал-демократической партий[33]. Часть социал-демократов, склонявшихся вправо, и тех, кто был еще правее, очень удивилась, услышав, что мы всерьез поверили их левизне и возможности сделать из них коммунистов. Некоторые из них до того стали за нами ухаживать, что приходилось постоянно держать руки за спиной из боязни, что они бросятся их целовать.

Словом, в то примечательное утро я уселся в допотопный автомобиль, или, иными словами, в служебный экипаж, как это делали король Матяш или Гарун аль Рашид, разъезжавшие по своим делам в таких же или подобных моему рыдванах, и отправился в зоопарк. Я уже и до этого кое-что слыхал о социал-демократическом председателе зоопарковского месткома. Вот я и подумал, что, осматривая это свое культурное владение, проверяя, в каком оно находится состоянии, не мешает еще до слияния двух партий взглянуть и на председателя месткома. Инкогнито проехал я через город. Никто даже и не заподозрил, что в старомодном, ветхом автомобиле едет государственный муж и едет не в какое другое место, а в зоопарк, «проинспектировать» оставшихся там бегемотов, бездельниц-мартышек, а заодно и социал-демократического председателя месткома.

Однако я недооценил его бдительности: меня уже ждали у главного входа, украшенного скульптурами слонов. Сердце ли вещее подсказало председателю, что надо готовиться к встрече со мной, а может быть, и кто другой шепнул ему об этом на ухо — не знаю. Когда я вылезал из своего рыдвана, председатель месткома так поддерживал меня под руку, будто я был не Гарун аль Рашид, а дряхлая старуха.

— Сюда, вот сюда извольте пожаловать, товарищ советник! — показал председатель месткома на украшенный двумя слонами вход, как будто я еще с детских лет не знал, как попасть в зоопарк.

Меня встретил не только председатель месткома, но и беспартийный директор зоопарка в тирольской курточке и с внушительной бородой, которой он так и тыкал в мою сторону. Последний раз с таким почетом в зоопарке встречали, вероятно, Франца-Иосифа. Председатель месткома тут же начал произносить речь:

— Большая честь для нас, что дорогой товарищ советник почтил своим посещением наш более чем скромный зоопарк!

Длинная и плавная социал-демократическая речь его была пересыпана множеством сравнений. Говорил он обо всем понемножку, между прочим и о том, сколько животных было до войны в зоопарке и как все здесь было прекрасно. Он отлично видит, что теперь это невозможно, так как в нашей стране имеются другие, более срочные капиталовложения, чем покупка тигра, пумы или енота, но все-таки социал-демократический вице-губернатор обещал, невзирая на разрушения, причиненные осадным положением, поговорить с вице-губернатором-коммунистом, чтобы тот в будущем году не голосовал против «закупки зверей» на бюджетные средства.

Сея с удивительной легкостью раздор, он даже глазом не моргнул.

— Я вполне согласен, — присоединился к председателю месткома бородатый директор, который во время этой речи только и делал, что расстегивал и застегивал пуговицы на своей тирольской курточке.