Паноптикум

Она взглянула на часы и только теперь сообразила, что Мари ушла из дому всего двадцать минут назад.

Мари вернулась примерно через полчаса. Госпожа Ковач быстро вскочила с места.

— Наконец-то! — воскликнула она. — Где деньги?

Мари стряхнула снег с платка, подула на свои озябшие руки, потом испуганно взглянула на хозяйку.

— Нет денег, — сказала она.

— То есть как это нет?

Карие глаза Мари от страха открылись еще шире.

— Как это нет денег? — закричала на нее хозяйка. — Разве ломбард закрыт?

— Открыт, — пролепетала девушка, — а денег все же нет.

— Ты их потеряла? — заорала на девушку госпожа Ковач. — Ты с ума спятила? Цепь потеряла? Да?! — Голос ее сорвался.

Мари попятилась от нее.

— Нет, нет, — быстро заговорила она. — Она здесь, сударыня… Вот он сверток, у меня в руке…

— Так почему же?..

— Не берут эту цепь, сударыня, извольте знать. Говорят — фальшивая.

И Мари положила на прилавок завернутую в папиросную бумагу массивную золотую цепь.

1934

СМЕРТЬ ПАЛАЧА

Теперь я вам опишу со всей грустью, на которую я только способен, веселую историю смерти Томаша Шиндера, состоявшего на государственной должности исполнителя приговоров.

В 1637 году от рождества Христова по совершенно неизвестным причинам случилось так, что в прелестном маленьком монархическом государствочке, названия которого я не привожу уже хотя бы потому, что в виде исключения буду говорить здесь о добром короле, а все прочие глупые и злые короли могли бы подумать, что история написана о них, или (что еще хуже) сделать вывод о возможности существования хорошей монархии как организации вообще, — так, значит, в этом монархическом государствочке, в котором еще отец доброго короля Гудериха XIII казнил и убил столько людей, теперь, в 1637 году от рождества Христова, можно было наблюдать несомненные признаки пресыщения, благодаря чему не только верховным судьям, но и палачу не хватало работы. Попадался, конечно, иногда какой-нибудь закоренелый преступник, а то и несколько, деятельность которых давала повод для быстрого увеличения числа криминалистов, но и эти преступники, отчасти из-за инертности королевской демократии, отчасти же благодаря доброму сердцу его величества Гудериха XIII, вместо веревки обретали пожизненное заключение, из-за чего семья Томаша Шиндера окончательно разорилась. Надо знать, что мастер по исполнению приговоров получал заработную плату «с головы» и, хотя у него был домик и три хольда земли в селе, доходы его не могли покрыть в достаточной степени потребностей безбедного мещанского существования. В 1637 году всего два человека попали на виселицу — по государственным масштабам это сущая безделица, особенно если учитывать, что за выполнение такой ответственной работы, являющейся компетенцией самого господа бога, платили всего по тридцать серебряных форинтов с головы.

В довершение всех неудач один из двух приговоренных революционеров при вешании сорвался с веревки — что, во всяком случае, нельзя назвать пустячным случаем, — и начальство мастера Шиндера так рассердилось за это на своего подчиненного, что вычло из его и без того скудного жалованья десять серебряных монет. Таким образом, Томаш Шиндер своим безупречным мастерством за целый год заработал всего 50 (пятьдесят) форинтов, то есть сумму, совершенно недостаточную для удовлетворения потребностей своей почтенной семьи да, помимо того, все более настойчивых требований кредиторов. Учитывая все эти обстоятельства, мы вынуждены признать правоту Томаша Шиндера, который целыми днями сетовал на свою судьбу и никак не мог примириться ни со свойственным монархии гуманизмом, ни с редчайшим в истории добрым сердцем молодого короля.

По вечерам мастер Шиндер в трактире «У хриплого петуха» изливал свою пылкую, человеколюбивую душу перед благонамеренными согражданами. Хотя он и относился к королю с безусловным почтением, но все же горькие жалобы то и дело срывались с его уст:

— Нет, дальше терпеть невозможно! Его величество король всех милует. Поступая так, можно самое большее тешить собственную совесть. Люди же становятся разнузданными, тюрьмы битком набиты, а палач голодает! К чему все это приведет?!

Друзья утешали его:

— Не грусти, Томаш. Не может того быть, чтобы в скором времени не произошло несколько серьезных убийств, а смотришь, с божьей помощью, какой-нибудь революционный заговор раскроют, и тогда, вот увидишь, все пойдет на лад. Глядишь, и поумнеет наш король, ведь он еще так молод!

Но Томаш Шиндер только качал круглой лысой головой и твердил свое: