#Панталоныфракжилет

Все это кальки с французского: faire usage de (quelque chose); prendre part à (quelque chose), jeter sur le papier (les pensées, les idées etc.). Последующая история этих синтаксических оборотов сложилась по-разному. Первому было суждено отмереть как в русском, так и в самом французском: современные французы пользуются глаголом utiliser. Оборот faire usage, нормативный в литературе XVIII–XIX вв., ныне попадается разве что в напыщенных религиозных проповедях. Однако он сохранился… в английском языке. Современное английское выражение to make use of (something) – не что иное, как калька с французского, существующая по меньшей мере со времен Шекспира.

Остальные две конструкции живы во французском и сохранили там неизменный вид, а вот в русском претерпели эволюцию. Мы теперь говорим не брать участие, а принимать участие – этот вариант существовал еще при жизни Карамзина, который сам употребляет его в “Истории государства Российского”, а к 1840-м гг. глагол принимать окончательно победил[157]. К тому же этот оборот в современном русском языке утратил значение “проявлять эмпатию”, и за ним осталось только одно значение – “вовлеченности в какое-то действие”. И это еще не все: выражение принимать участие в наши дни утрачивает статус литературной нормы. Оно все больше воспринимается как принадлежность суконного канцелярита. Из литературного языка его фактически вытеснил глагол участвовать. А вот в английском прямо наоборот – глагол to participate воспринимается как более канцелярский, чем синтаксическая калька с французского to take part. Английский глагол to participate используется преимущественно в деловой литературе, тогда как у оборота to take part сфера употребления гораздо шире. Если носитель английского языка захочет спросить, участвуют ли ваши дети в школьных мероприятиях, он, скорее всего, употребит оборот to take part.

Аналогичное происхождение имеет наш оборот принимать ванну. Это калька с французского prendre un bain, и раньше говорили брать ванну. Возможно, вы читали “Детство Темы” Н. Г. Гарина-Михайловского. Вспомним третью главу:

– Сегодня дети берут ванну, – сухо перебивает мать. – Двадцать два градуса.

Если учесть, что повесть автобиографическая, а герою восемь лет, то действие происходит около 1860 г. Выражение принимать ванну тогда было новшеством – оно впервые появляется в 1850-е гг., а распространенным становится лишь к концу XIX столетия. Повесть “Детство Темы” вышла в 1892 г., когда уже бытовал вариант принимать ванну, однако вариант брать ванну характерен для мемуарной литературы этого времени: люди еще помнили, как было принято говорить несколько десятилетий назад. Гарин-Михайловский здесь изумительно точен. Всем бы нынешним литераторам, описывающим быт и нравы тридцатилетней давности, такую точность!

Вариант с глаголом брать окончательно вымер к 1930-м гг. и со второй трети прошлого столетия больше не встречается (если только, может быть, где-то в эмигрантской литературе, где консервировались многие элементы языка XIX в.). Теперь мы принимаем ванну, а не берем. Ну и, как всегда, дословную кальку этого выражения сохранил английский – to take a bath.

Любопытно, что фразеологизм принимать солнечные ванны – тоже калька с французского, но французский допускает единственное число: prendre un bain de soleil. Правда, на современный русский слух это выражение, пожалуй, воспринимается как устаревающее или манерное – в нейтральной речи мы скорее употребим глагол загорать. А вот в английском на сей раз аналога нет. Англичане не калькируют это выражение, а переводят его специально сконструированным глаголом to sunbathe (букв. “солнцекупаться”). Тень Шишкова завистливо вздыхает… Но о фразеологизмах – в другой главе.

И наконец, карамзинский оборот бросить на бумагу изменился почти до неузнаваемости – он принял форму глагола набросать (а в современном просторечии даже накидать). Бумага отпала за ненадобностью, поскольку, когда речь идет о набросках текста или рисунка, и так понятно, что в нашей культуре это делается на бумаге, а не на пергаменте или бересте. Да и бумага в нынешнюю компьютерную эпоху не всегда присутствует физически.