Пантанал и дети Ла-Манша

Перед тем как сойти на берег, экипировались. Мне достался бронежилет с керамическими дисками, способный отразить автоматную пулю, и автомат «Факир» с оптическим прицелом, способный выпускать до 1200 пуль калибра 5.65 в минуту. Бекк «подарил» так же и разгрузку с пятью запасными коробчатыми магазинами по 60 патронов. Сам автомат формой напоминал угловатую штуку с ручкой, с одной стороны которой филигранно пряталось дульное отверстие.

Себе Бекк дополнительно к автомату взял пистолет, гранаты и нож. Я не возмущался несправедливостью. Когда навесил на себя все выданное «железо» возмущаться резко расхотелось.

Перед выходом Бекк еще раз повторил четкие инструкции, которые можно было выразить словами «Не лезь никуда!»

— Твоя главная задача как у ведомого летчика в бою — не потеряться! — напомнил он.

Место высадки поражало урбанистической красотой. Над зданиями возвышался громадный треугольный шпиль в несколько сот метров высотой[41].

Небоскреб когда — то полностью остекленный зиял провалами пустых окон. Да и в многоэтажках на набережной мало уцелело окон.

Наверное, до войны здесь было красиво. Солнце отражалось в чистых окнах. Небоскреб сиял как голубой алмаз. Везет же людям. Они видели все неразрушенным, могли любоваться чудесами архитектуры. Не задумываясь пользоваться эскалаторами, лифтами, движущимися дорожками, само открывающимися дверями.

И вот пришли мы, чтобы лицезреть здания без единого целого окна, залитые дождями, грязные и неухоженные.

— Такое ощущение, что мы наказаны! — пробормотал я.

— Это почему? Мы даже не воевали с Англией! — возразил Бекк.

— При чем тут Англия? Я говорю про все человечество в целом!

— Ладно, когда будет суд над человечеством, тебя вызовут как свидетеля! А сейчас заткнись пожалуйста!

Бекк приник к прицелу и оглядел окрестности.

— Направление держим! — он рубанул рукой в сторону башни. — Там находится федеральная трасса А3 на Портсмут. Ерзаков должен был по ней двигаться.

— Они за полчаса могли далеко уехать!

— Чую я, далеко у них не получилось! Так что бди в оба!

13.10

Здания на набережной стояли стеной, делая необходимостью пройти через них. Взяв оружие наизготовку, вошли в ближайшую многоэтажку. Искореженная входная дверь издала надсадный скрип. Изнутри в нос ударило плесенью. Здание много лет пропитывалось речной сыростью и здорово в этом преуспело.

Пол не просматривался из — за слоя офисной макулатуры. Бумаги слежались, превратившись в единую склизкую массу. Но без червей. Живности по — прежнему не было никакой. Планета была стерилизована.

Чем глубже мы проникали в здание, тем целее встречалась аппаратура на столах. Конечно, она была давно не действующая, конечно, все наполовину сгнило. Но было странно, что здесь никто не помародерничал.

Бекк двигался впереди со всеми предосторожностями, оглядывая окрест через прицел. Я даже не пытался, но автомат держал наготове. Картина для меня вырисовывалась дикая. Я, самый мирный следователь на свете, крадусь по центру Лондона с автоматом в руках. Что — то здесь было глубоко неправильное. Нелогичное.

Пройдя через анфиладу офисных кабинетов с прозрачными перегородками, миновав запутанные коридоры с нужниками и курилками, мы наконец пересекли здание и оказались по другую сторону. Здесь мое настроение испортилось окончательно.

Одно дело, когда наблюдаешь разруху издаля, другое — вот так, лицом к лицу.

Перед нами и над нами располагалась многополосная эстакада для железнодорожного транспорта. Сам вокзал[42] остался слева.

Эстакада частично рухнула, уронив проходившие поезда. Наверху рваными краями торчали разорванные рельсы. Вагоны зализанной «космической» формы падали и раздавливали ехавшие внизу автомобили. Под эстакадой получилось настоящее месиво.

Вокруг стояла оглушительная тишина, когда наши ботинки стучали по брусчатке, казалось, мы слышим ногами как кузнечики. Но я слышал другие звуки: грохот срывающихся в обрыв поездов, отчаянные крики людей, взрывы.

Я откинул автомат на бок и сильно сжал уши руками.

— С тобой все нормально? — настороженно спросил Бекк.

— Нет, не нормально! — твердо сказал я. — Нам надо быстро отсюда уходить! Я что — то чувствую!

— Возьми себя в руки, тряпка! — вспылил Бекк. — Если струсил, можешь валить обратно! Отсюда до крейсера полчаса пешим ходом! Кажется, ему!

— Нет, не кажется! — я указал рукой.

Чуть в стороне от рухнувшей эстакады лежал сбитый квадрокоптер. Если б он упал под эстакаду, мы б никогда его не нашли.

— Может, не наш? — сомневался Бекк.

Однако паспортные данные на шильдике однозначно указывали «Собственность министерства обороны России. Крейсер «Академик Легасов»).

В корпусе зияли несколько пулевых отверстий.

13.25

Завал из машин и железнодорожных вагонов образовывал настоящий лабиринт. Мы двигались в узком проходе, когда шедший впереди Бекк встал как вкопанный.

Болтать он мне запретил, и сам тоже молчал. Мне немного претило, что он чувствовал себя как рыба в воде. Прекрасно ориентировался, бесшумно передвигался. Торчащие из кучи рваные края «железных коней» ни разу не зацепились за его одежду.