Пантеон и царский культ в Коммагене. Эпоха Митридата I Каллиника и Антиоха I Теоса. Историко-археологическое исследование

В указанном выше изображении на барельефе четко просматривается синтез греческих и восточных начал[362]. В частности, синкретизм в иконографии образа Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса просматривается в одежде. Божество изображено в сараписе, прямой аналогией которого является одежда Митры и Солнца на фресках «Дома Митры» из Дура-Эвропос (II–III вв. н. э.)[363]. Эти фрески относятся к «парфянскому» искусству[364], поэтому можно заключить, что одежда фигуры божества иранская. Схожая одежда имеется у всадников на терракотовых статуэтках, обнаруженных на территории Армении в Гарни, Артаксате-Арташате и других городах. Ж.Д. Хачатрян считает, что это – бог Митра на коне[365]. Обращает на себя внимание полихромная раскраска этих статуэток: лошадь окрашена в черный цвет, обувь всадника красная, плащ пурпурно-красный, что может указывать на отождествление правящего в Армении царя с Митрой, ибо носить такое одеяние имел право только царь[366]. Похожее явление мы видим и в Коммагене: складки сараписов обеих фигур на барельефе выполнены в виде драпировки на одеяниях древнегреческих статуй. В этом чувствуется рука скульптора-эллина, но сюжет явно местный. Надо заметить, что, рассматривая облачение божества, можно увидеть на нем едва различимый панцирь, как это в свое время отметил Ф. Кюмон[367]. При раскопках Пенджикента, раннесредневекового согдийского города (VI–VIII вв. н. э.), в одном из культовых помещений среди обломков деревянной обгорелой декоративной скульптуры был найден фрагмент фигуры солнечного божества с остатками нимба из солнечных лучей на голове и в панцире. А.М. Беленицкий, исследователь пенджикентской живописи и скульптуры, считает, что это фигура местного аналога Митры-Гелиоса, а панцирь указывает на его воинские функции как одну из составляющих его культа[368]. Можно предполагать, что истоки формирования образа солнечного божества-воина в Коммагене и Пенджикенте, в конечном счете, восходят к авестийской традиции, согласно которой Митра выступал как истребитель врагов «праведной веры», клятвопреступников, нечестивых. В «Михр-Яште» читаем: «Он на них, могучий, насылает гибель и страх (āıϑīm baraiti ϑwyąmča), сносит прочь головы людей-противников Митры, откидывает прочь головы людей – противников Митры. Их жилища сметает… где прежде обитали нарушившие слово лжецы, что убивали поистине правдивых…» (Yt. 10. 37–38). Следует отметить, что «Михр-Яшт» является весьма неоднородным по своей структуре произведением: наряду с бесспорно ранними строфами, в нем чувствуются отголоски кочевого прошлого, в частности, упоминание о Митре на колеснице, его оружия – в основном метательного – дротиков, лука и стрел, камней для пращи, булавы, ножей и т. д. (Yt. 10. 24, 39–40). Защитный доспех божества упомянут лишь один раз – zaranyōvārəθmanəm – «с золотым щитом» (112). Вероятно, щит был обит бронзой[369]. С другой стороны, как справедливо отметил Л.А. Лелеков, реалий более поздних эпох там также предостаточно[370]. Например, Митра рассуждает о правильной и неправильной формах его собственного культа (108) и др. Поэтому можно использовать данные этого источника для объяснения некоторых реалий культа солнечного божества в Коммагене.

Митра не утратил своей сущности мужественного и бесстрашного борца со злом и в позднейшем римском митраизме[371]. Он приобрел огромную популярность в армейской среде, в которой его качества твердого непобедимого и несокрушимого божества были очень востребованы, прежде всего в легионах, стоящих в западных провинциях империи, чаще всего подвергавшихся набегам варваров[372].

Возникает вопрос: не почиталось ли в Коммагене (по крайней мере, при Антиохе I) и в Пенджикенте солнечное божество, которое обладало функцией борца с отступниками веры, лжецами, нарушившими договор? Мы считаем, что это вполне возможно. Другое дело, что ни в Коммагене, ни в Пенджикенте солнечное божество не восседает на колеснице. Однако это может быть связано с изменениями в самом иранском обществе, когда знать пересела с колесниц на коней. В Дура-Эвропос, например, по заказу местной знати на стене одного из помещений митреума запечатлен Митра-охотник, сопровождаемый животными, участвующими в его культе – скорпионом, змеей и львом[373].

В левой руке Аполлон-Митра-Гелиос-Гермес держит скипетр – символ власти. И в позднейшем митраизме известны изображения Митры со скипетром в руках. В частности, Митра со скипетром в руках представлен на одном из римских барельефов III в. н. э. (CIMRM 332).