Панцироносица. Наука против волшебства (СИ)

Она сочла за благо не ломать голову над тем, как следует вести себя при встрече с Мирославом. Ведь и ему нелегко придётся. В конце концов, ей и ему предстоит разобраться в отношениях, а не капитану Пи…

Надя, воспользовавшись молчанием, начала рассказывать, какой Кира была в детстве. Крохотная, непоседливая, всегда весёлая озорница. Много читала, легко обучалась, часто путешествовала по Мидгарду налегке. Кира слушала, сопоставляя повествование своей прежней няньки — а затем служанки — с собственными воспоминаниями, и удивлялась всё больше. И руки у неё, принцессы, были золотые, и умна была не по годам. А на Земле, во втором цикле, она умудрилась стать нерадивой неумехой, да ещё и на 3D-стратегии подсесть. Феона, став Эммочкой, претерпела обратную трансформацию — сделалась самой умной ученицей. Такие вот дела…

«Придётся мне меняться, — думала Кира, — как же так — мидгарианская принцесса, королева Ванахема — и бестолочь? Вот возьму и буду учиться так, что Эмку с Ромчиком обгоню. И этого Яшку Штольмана с его дурацкой музыкалкой. И стряпать, и вязать, и вышивать буду лучше Стешки, и музыку сочинять, как Надя… хотя нет, это уже чересчур. Композиторша во мне умерла задолго до моего рождения… »

Девушки вышли на поляну и двинулись к небольшому лесному озеру, на травянистом берегу которого их поджидали остальные панцироносицы. Здесь же Кира разглядела и Мирослава — он сидел на поваленном дереве, глядел куда-то в глубину леса, и, казалось, был погружён в какие-то непростые размышления…

Кире очень хотелось подойти к Мирославу раньше, чем он поднимется на ноги, но не успела она сделать и шага в его сторону, как он встал и направился к девушкам. Кира несколько оробела. Только сейчас она заметила, что на его фоне она и впрямь ребёнок. Её макушка вряд ли достанет даже до его плеча. «Прошлого опыта у меня ещё нет, зато есть новый, — подумала она, — и этот опыт говорит мне, что Слава действует на меня подавляюще. Я даже не знаю, что говорить… Боже милостивый, как всё это нелепо… словно я — маленький мальчик, купивший в магазине взрослого дядьку… »

Хлоя пришла на помощь, жестом велев девушкам отойти подальше и не мешать подруге. Кира осталась один на один с тем, кого когда-то полюбила настолько сильно, что пожелала связать с ним если не свою земную жизнь — то хотя бы вечность…

— Как твои раны, Слава? — она шагнула вперёд и осторожно, кончиками пальцев, потрогала его бок.

— Исчезли, — он опустил глаза, — благодаря тебе. Если бы не ты, я бы недели две лежал. Спасибо.

«В кино сплошную чушь показывают, — мелькнуло в голове Киры, — после долгих разлук, сопряжённых с потерей памяти, никто не кидается обниматься и слёзы не льёт… может, я и буду плакать, но уж точно не сейчас. Мои глаза сухи, а чувства… куда они подевались? »

— Босоножка с хвостиками, — в глазах Мирослава мелькнула улыбка, — не иначе ты в маму пошла. Она обувалась лишь по протоколу.

— Слава… — Кира почувствовала румянец на щеках, — как давно тебе понравились мои хвостики?

— Очень давно. Не помню точно, сколько лет назад… ещё там, в Петре.

— Двадцать два года назад… или двадцать три?

— Уже двадцать три.

— Держи, — Кира подтянула кончик правого хвостика и вложила его в руку Мирослава, — твоё желание осуществилось. Можешь даже подёргать, — хихикнула она.

— Ничего дороже в жизни не держал, — сказал он наконец после довольно продолжительной паузы, в течение которой его пальцы изучали кончик правого хвостика, затем левого, а потом и обеих сразу.

— Я давно подозревал, — сказал Мирослав, — что всё это неспроста. Моё забытое детство, девушка-полуночница из сна… а когда увидел тебя с этими хвостиками и той застёжкой на рубашке, что выполнена как символ Серебряного Кристалла, узнал, какую мелодию ты напевала про себя — то сначала даже не поверил, что вы обе — одно целое.

— Я помню, — прошептала Кира, — я не думала, что могла тебя чем-то заинтересовать… разве что кого-то напомнить? Оказалось, что когда-то я выбрала тебя, хотя надежды на наше воссоединение не было никакой. Ты тоже ни на что не мог надеяться, но предпочёл всему на свете меня, — девушка подняла тронутые печалью глаза, — ты думаешь… возможно ли взять моё чувство и перебросить его через эту пропасть времени?

— Оно было прервано, — ответил Мирослав, — задвинуто далеко и надолго… не по твоей вине. И не по моей. Мертво ли оно… я не хочу думать об этом. И ты не думай. Я всё ещё чувствую себя тем, кем был последние четырнадцать лет. За одну ночь нельзя взять да и собраться заново…

— Может, ты и прав, — Кира опустила голову, — совсем недавно я думала, что как-нибудь окончу школу, на кого-то выучусь, может, кого-то полюблю, но всё пошло совсем не так… я словно бы два человека в одном теле. Первый не хочет, чтобы всё решали за меня, а второй знает, что он сам всё это выбрал. И всё это вместе — я…

Кира вдруг улыбнулась и сказала:

— Твоя рубашка… мама очень удивится, когда обнаружит, что её нигде нет.

— Хлоя вернула её на место.

— Я ещё грудничком вдыхала её запах. Твой запах. Он меня убаюкивал, и я сразу же переставала плакать.