Панцироносица. Наука против волшебства (СИ)

А потому Приставкин был уверен, что группа ликвидаторов под вымышленными именами и с вымышленными биографиями разместилась в Москве, и как минимум один из них проживает в Братеево. Может быть, он даже не раз видел его. Знаком лично, а то и живёт с ним в одном доме...

Во всей этой истории был ещё один знаменательный эпизод, который иначе, чем подарком судьбы, просто не назовёшь.

Бойцы СОБРа, прочесавшие окрестности воинской части 45107 на северной окраине Орска, нашли живого, пусть и тяжелораненого, человека в военной форме неизвестного образца. Тот разговаривал на незнакомом языке, который был идентифицирован как язык, используемый в паспорте Корбена Мадерли. И, к слову сказать, пленник оказался вполне разговорчивым, даже без применения медикаментов и допроса третьей степени. Вот только знал он не очень много. Местонахождение штаба противника он не знал, хотя описал ту его часть, с которой был знаком сообразно своим служебным предписаниям, и тех немногих людей, чьи приказы он выполнял. Вскоре в распоряжении полковника Приставкина оказались портреты некоего полковника военно-космических сил Закари Джедиса – главного инфертехнолога Генерального штаба Ванахема, его друга и коллеги Стояна Квятковски с планеты Нифлхем, немезисского генетика Олафа Госката, и многих других ныне покойных лиц, в том числе и вице-адмирала Кинзи, найденного убитым на Богородском шоссе.

Руководство конторы так и не пришло к единому мнению – стоит ли знакомить представителей разведок дружественных стран с этим бесценным пленником(с недружественными – точно не стоит, в этом все заинтересованные лица были полностью единогласны). Коллеги Приставкина по другую сторону границ тоже не дремали, пытаясь разобраться в происходящем. Те же госбезопасники Казахстана чуть ли не на выходе из аэровокзала в Астане попросили Нору Бикбову и её мать немного задержаться, и принялись расспрашивать о напавшем на девушку Чумном докторе...

Странно было и то, что отряд ликвидаторов не всегда заметал за собой следы. В руки правоохранительных и разведывательных ведомств разных стран то и дело попадало что-нибудь стоящее – диковинная часть тела или предмет оружия. Ликвидаторы даже не особенно сильно скрывали своё присутствие на местах перехвата, разве что их настоящих лиц никто так и не увидел. И всякий раз им удавалось обставить свои делишки так, что останки монстров видело большое количество людей, в итоге Земля полнилась слухами, и какие-то факты попадали на экраны и газетные полосы...

С такими субъектами очень трудно работать. Они как нарочно подливали масла в огонь, стараясь, чтобы их подвиги нельзя было скрыть или замолчать. А ведь даже помыслить невозможно – чем они вооружены, чем защищены, какова их численность и кто они в обычной жизни.

Некоторые надежды Приставкин возлагал на ванахемского пленника. Аналитики, работавшие с ним, старались вытянуть побольше информации о Союзе Независимых Миров, в особенности о тамошних войнах, конфликтах, интригах в правящих кругах... И пленник не подкачал. Он рассказывал о распространении демократии по планетам, о планете-изгое Мидгарде, о тамошней диктатуре и отсутствии прав человека... Николай Николаевич не то чтобы полностью верил ему – просто он всякое повидал на своём веку и понял из его показаний многое, о чём ванахемец даже не заикался.... В один из ничем не примечательных рабочих дней полковнику прислали новые показания пленника и новую серию портретов, составленных методом подбора.

Николай Николаевич наскоро ознакомился с содержимым видеозаписи. Ванахемец пересказывал сводки телевизионных новостей, которые он когда-то смотрел дома. Не такое уж это срочное дело – прослушивать телебредни, да ещё с чужих слов. Подождут, никуда не денутся.

А вот портреты полковник разглядывал очень внимательно.

Он прикрепил на подставку два листа. С них смотрели женщина и девушка – королева Серенити и её дочь, принцесса Церена.

Ванахемец описывал королеву, чей возраст перевалил за девяносто лет. Её дочери было около двадцати.

Полковник долго разглядывал лицо наследной принцессы, и в его голове гвоздём засела мысль – что он будто бы где-то видел почти такое же, очень похожее лицо. И вроде бы совсем недавно...

А вот портреты “особо опасных мидгарианских террористов” – Феоны Роон, Коры Ардер, Моники Ханневал, Хлои Пи... Ванахемец был уверен, что эти четверо повинны в смерти женщин, детей, стариков – уверен настолько, как будто во время этих убийств стоял рядом и жевал “сникерс”.

Полковник снова почувствовал себя странно. Ему казалось, что и этих четверых он где-то видел, и опять-таки совсем недавно.

Такое же чувство он испытывал, когда смотрел на портрет ванахемского принца Индаса и его сестры Дженги.

Впрочем, всё это чушь. Николай Николаевич рассовал бумаги по папкам и отложил их в сторону. Он нигде не мог видеть этих лиц, ну разве что некоторые из тех людей, каких он видит каждый день, кажутся ему похожими на этих обитателей иного измерения.