Папелучо (ЛП)

Во время отдыха мы подкинули эту идейку, и всё отлично прокатило. Все хотят написать в журнал.

24

Гомес сказал им, чтобы каждый человек принес какую-нибудь забавную историю, или рассказ, а самые

лучшие получат вознаграждение в двадцать песо. Хотя журнал будет в одном экземпляре и не будет

продаваться, он будет даваться на время за двадцать песо. Таким образом мы получим много денег. Итак,

завтра нам принесут рассказы, шутки, анекдоты, и мы сравним почерки и узнаем, кто же это был.

Май 6

Журнал — расчудесный. Он называется “Смешляндия”, в нем шестьдесят анекдотов и два

рассказа. Он не продается, но дается на время за два песо и читается в нашем с Гомесом присутствии,

чтобы никто его не зачитал. Сегодня за вечер, всего лишь на аренде журнала мы заработали 120 песо, и

не получили больше только потому, что не хватило времени, так что завтра мы заработаем вдвойне. Я не

пишу больше, потому что с этим журналом у меня не было времени сделать уроки.

Май 7

Теперь все хотят, чтобы мы выпускали журнал каждый день,вот только ни на что нет времени.

Гомес – ответственный за то, чтобы получать и отдавать деньги, а я должен принимать рассказы,

верстать журнал и смотреть, кто его читает. Во втором номере “Смешляндии” гораздо больше шуток и

анекдотов, потому что теперь все приносят по 5-6 статеек. И я должен столько всего сделать, что у меня

не было времени, чтобы сравнить буквы. Да мне уже и не важно, кто мне наврал.

Май 8

Отец Карлос отобрал наш третий номер “Смешляндии”, потому что этот дурак, дубина

стоеросовая, Уркьета принес журнал в столовую и оставил его на стуле. Тогда отец Карлос приказал

позвать Уркьету и расспросил его, а это трепло обо всем проболталось. Хуже всего, что, как на грех, в

этом номере почти все шутки касались отца Карлоса.

Мы с Гомесом вынуждены были пойти к отцу-настоятелю, поджидающему нас в кабинете с

журналом в руках. Лицо у святого отца было очень суровым. Он строго спросил нас, не мы ли сделали

этот журнал.

- Да, святой отец, мы, – ответили мы хором.

- И вы пишете все, что в нем выходит?

- Нет, святой отец.

- Тогда вы можете сказать, у кого хватает наглости издеваться над отцом Карлосом и выставлять его

на посмешище.

- Нет, святой отец.

- В таком случае на вас возложат всю ответственность и, ко всему прочему, вас накажут.

- Мы это не писали, — сказал Гомес.

- Вы выпустили это в своем журнале, вот и отвечайте за это.

- Это не было злым умыслом, – заявил Гомес.

- Каково же было тогда ваше намерение? – спросил настоятель.

- Выявить по почерку, кто послал ему вот эту анонимку, – произнес Гомес, показывая на меня.

- И что же, выяснили, кто это был?

- Нет, святой отец. Мы позабыли узнать, кто это был, потому что мы должны были столько всего

делать с этим журналом.

- Вот значит как, они, видите ли, издают журнал, чтобы выявить анонимщика и бесплатно

публикуют на учителей необоснованные, оскорбительные статейки.

- Не бесплатно, святой отец. За деньги.

- То есть как за деньги?

- Мы платим двадцать песо за каждую шутку.

- Еще хлеще, значит они платят за каждое оскорбление.

- Да, святой отец.

- Нет, святой отец.

- Покончим, наконец, с этим. Эти двое остаются под замком на всю неделю, без воскресной

прогулки. А за следующий журнал с оскорблениями я исключу их из школы.

Выйдя из кабинета, Гомес спросил у меня: ;

- Почему ты не сказал, что это Уркьета пошутил о жвачном животном? Мы были бы свободны от

25

наказания. А теперь вот я лишился прогулки в воскресенье.

- А почему ты не сказал? – ответил я ему вопросом на вопрос.

Мы немного поспорили, но на выходе к нам присоединились несколько человек, чтобы узнать, как

все прошло с настоятелем. Некоторые рассмеялись, узнав, что мы наказаны, другие сказали, что мы были

отличными парнями. Но мы с Гомесом были в таком гневе, что пошли прямехонько сверять шуточки из

первой “Смешляндии” с моей бумажкой и выяснили, что это был Уркьета. Мы разозлились еще больше,

потому что нас наказали по его вине. Я направился прямиком к нему, встал перед ним у самого подъезда

и сказал:

- Защищайся! Это тебе за анонимку! – и влепил ему пощечину. Когда он выпрямился, я добавил: “А

это – за воровство моего дневника! – и вмазал другую, а когда он собрался мне ответить, я

закатил ему третью оплеуху со словами, – А эту получи за мое с Гомесом наказание!”

Ошарашенный и оглушенный Уркьета упал на землю в тот самый момент, когда показался отец

Карлос. Тогда ребята его подняли и и устроили такой галдеж, вопя:

- Теперь ты водишь! – и неистово носились, и все падали, будто играя, и будто бы Уркьета один из

играющих, так что он не смог на меня наябедничать.

После, в столовой, он мне сказал:

- Ты считаешь себя крутым, так? Но, я отплачу тебе за то, что ты меня ударил. Клянусь. Ты еще

пожалеешь о своих трех пощечинах.

Но я его не боюсь.

Май 11

Оказалось, что Уркьета снова украл мой дневник и спрятал его три дня назад. К слову сказать, он