Парадигмы субъектности

Когда мы спрашиваем, «что значит ориентироваться в мысли?», то оказывается, что мысль сама предполагает оси и направления, по которым она развивается, что у нее есть география еще до того, как появится история, и что она расчерчивает измерения до конструирования систем[93].

Много пишет Делез о соотношении смысла и нонсенса. Прежде всего, от отличает нонсенс от абсурда. Абсурд — это простая, неинтересная противоположность смыслу. Нонсенс — это вообще не противоположность смыслу, нонсенс тесно спаян со смыслом. На предположение что у нонсенса нет смысла, Делез отвечает:

Но такое возражение неосновательно. Пустословием была бы фраза, что нонсенс имеет смысл, а именно тот, что у него нет никакого смысла. Но это вовсе не наша гипотеза. Наоборот, когда мы допускаем, что нонсенс высказывает свой собственный смысл, мы хотим указать на то специфическое отношение, которое существует между смыслом и нонсенсом и которое не копирует отношение между истиной и ложью, то есть его не следует понимать просто как отношение взаимоисключения[94].

Нонсенс — это парадокс, который нас озадачивает, который заставляет нас искать ответ. Упоминает Делез и Рассела с его парадоксами типов в логицизме. Парадоксы, нонсенсы и абсурды рождаются в теории множеств из-за включения одних множеств в другие. И тут тоже парадокс заставил Рассела искать ответ.

Логика смысла необходимым образом состоит в том, чтобы утверждать между смыслом и нонсенсом изначальный тип внутренней связи, некий способ их соприсутствия, на который мы сейчас можем лишь намекнуть, рассматривая нонсенс как слово, высказывающее свой собственный смысл[95].

И смысл, и нонсенс подвижны. Смысл рождается в стихии нонсенса, бессмыслицы. В этом смысле пример Кэррола, конечно, идеален, но и наш русский нонсенс тоже неплох… нонсенс обеспечивает дар смысла[96].

Нонсенс — это то, что не имеет смысла, но также и то, что противоположно отсутствию последнего, что само по себе дарует смысл. Вот что следует понимать под нонсенсом»[97].

Таким образом, мы увидели, что нет субъекта, который бы порождал смысл. Однако кто воспринимает смысл? Смысл рождается сам (в стихии нонсенса), но как он воспринимается? Есть ли воспринимающий субъект? В «Логике смысла» Делез про это не пишет, но это можно прочитать в его книге «Различие и повторение».

В «Различии и повторении» Делез много говорит о восприятии, о характере бытия субъекта, о том, как в нем сами собой происходят синтезы (а это и есть конституирование смысла). Он широко пользуется понятием «пассивного синтеза». Вообще, понятие пассивного синтеза мы встречаем у Гуссерля, где оно довольно ясно объяснено: путем пассивного синтеза нам даются вещи, о которых мы не думаем специально. Это пред-понимание, пред-знакомство. Активный синтез, в отличие от пассивного — это синтез смысла того, на что мы обращаем внимание (пар. 38 КМ) У Делеза такого понятного объяснения нет. Прежде всего под пассивным синтезом он, кажется, понимает привычку, согласно которой восприятие вещей течет во времени.

Единичные субъекты в принципе существуют, но к попыткам их описания он относится критически.