Читаем Парадокс ХХ века полностью

Вот вам и отсутствие контакта: эксперимент продолжается. Есть еще одна гипотеза. С какой стати внеземная цивилизация, достигшая невероятных, в нашем понимании, высот в науке и технике, будет так пристально наблюдать за нами? Но если допустить, что развитие цивилизации на Земле пошло по пути, в корне отличному от путей развития других цивилизаций, если допустить, что в этом мы совершенно уникальны, то попробуйте вообразить себе, какой колоссальный интерес это может представлять для "космической науки"? В этом случае понятно, как важно оставить нетронутым заповедник, как важно не вмешиваться в процессы, идущие в соответствии с "земными" правилами, не вмешиваться даже в том случае, если кровь льется рекой, если сильный убивает слабого, мотивируя это черт знает чем, если слабый убивает сильного, воспользовавшись благоприятными обстоятельствами, если и сильный, и слабый погибают в результате того или иного стихийного бедствия.

Вспомним недавнюю засуху в Восточной Африке, во время которой заповедники Уганды, Кении и Танзании были усеяны трупами диких животных, погибших от жажды. Почему ученые не помогли им выжить? А потому, что после долгих дискуссий было принято решение не вмешиваться, предоставить живой и неживой природе самим решать все вопросы. Понятно, очень трудно допустить отсутствие необходимости вступать с нами в контакт. Но если речь идет о контакте с разумными существами, опережающими в своем развитии человека на тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч, а может, и миллионы лет? Что общего у нас с этими людьми будущего? Не больше, чем с представителями племени джарва.

Б. Ф. Поршнев писал: "Подставлять себя со своей субъективностью на место субъектов прошлого - форма антропоморфизма" ("Начало человеческой истории", с. 16). Формой антропоморфизма является и постановка себя на место субъектов будущего. Если на заре истории человек по своим психическим характеристикам был не только не сходен с современным человеком, но и представлял его противоположность, то можно ли утверждать, что через сто тысяч или миллионы лет психические характеристики человека не будут совершенно отличны от теперешних? Сегодня среди многих ученых, занятых исследованиями головного мозга, крепнет убеждение, что потенциал человеческого интеллекта так велик, что мы еще не в состоянии представить себе его возможностей. Кора больших полушарий нашего мозга содержит 14-16 млрд. нервных клеток, но, по утверждению физиологов, современный человек использует в работе всего 5-7% их общего числа. Возможен ли контакт нашего современника с человеком, использующим пусть даже всего 50% нервных клеток, если контакт не всегда удается даже при общении с людьми, примерно равными по развитию?

С другой стороны, закономерен вопрос: насколько для высокоразвитого существа необходим контакт со слаборазвитым (100% и 5-7%)? Не заключается ли этот контакт в простом и вполне объяснимом научном любопытстве? Ученых, решивших вступить в контакт с племенем джарва, волновало не столько желание приобщить людей из каменного века к электрическому утюгу и таблеткам от головной боли, сколько научное любопытство увидеть людей, находящихся на стадии развития некогда пройденной нашими далекими предками.

Л. Пауэлз объясняет отсутствие контакта следующим образом: "Неандерталец, чудом оказавшийся в Принстонском институте рядом с доктором Оппенгеймером, будет в ситуации, сравнимой со встречей нашего современника с инопланетянином, прилетевшим на Землю. У пришельца не будет ни малейшего интереса ни общаться с нами, ни, тем более, блистать своими знаниями, пытаясь объяснишь загадку сверхсветовых скоростей. Подобный человек будет находиться не только выше, но и в стороне от человечества". Ведь если пришельцы из космоса не видят в нас своих современников, то остается один выход: смотреть на нас как на образцы вида "гомо сапиенс", находящиеся на одной из ранних стадий развития. И действительно, мы с большим интересом смотрим по телевизору документальные фильмы об аборигенах Центральной Австралии, живущих в каменном веке. Но есть ли контакт? С точки зрения сильного, есть, ибо сильного устраивает наблюдение за слабым издали, а в тех случаях, когда нужно провести медицинское обследование, слабого ловят без особых церемоний и изучают. И уж наверняка никто из людей, желая пообщаться с представителями каменного века, не станет кричать на всю Центральную Австралию: "Ау! Отзовитесь, братья по разуму!", как это теперь стало модным. Не исключено, что на подобное панибратство разумные существа из внеземных цивилизаций отвечают мысленно чем-то в стиле "Тамбовский волк вам брат!". И это наверняка без всякого юмора, ибо, глядя сверху на Землю с ее постоянными войнами, по-другому и не ответишь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе
1941. «Сталинские соколы» против Люфтваффе

Что произошло на приграничных аэродромах 22 июня 1941 года — подробно, по часам и минутам? Была ли наша авиация застигнута врасплох? Какие потери понесла? Почему Люфтваффе удалось так быстро завоевать господство в воздухе? В чем главные причины неудач ВВС РККА на первом этапе войны?Эта книга отвечает на самые сложные и спорные вопросы советской истории. Это исследование не замалчивает наши поражения — но и не смакует неудачи, катастрофы и потери. Это — первая попытка беспристрастно разобраться, что же на самом деле происходило над советско-германским фронтом летом и осенью 1941 года, оценить масштабы и результаты грандиозной битвы за небо, развернувшейся от Финляндии до Черного моря.Первое издание книги выходило под заглавием «1941. Борьба за господство в воздухе»

Дмитрий Борисович Хазанов

История / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное