Парадокс Тесея

– Ты такая красивая, – благоговейно проговорил он. – Будто опалена марсианским ветром.

Глава пятая

По соленому слюдянистому блеску Лилиных зрачков, по розовой припухлости вокруг век Нельсон понял – что-то стряслось. Вся расчесалась, бедная. На виске кровавые крапинки: содрала чешую с болячки и даже не заметила. Доставивший ее автобус выдохнул и через силу отчалил от остановки.

Провела переспелыми от слез губами по его щеке, с ненатуральной веселостью поприветствовала. Сама различила фальшь в голосе, отстранилась взглядом от возможных расспросов. Стиснула себя руками – запаянная, наглухо задраенная. Что бы там ни было, не хотела выпускать наружу. Нельсон поцеловал ее в излом брови ниже запекшейся ранки. Тот стишок, как начинался? Верно – не дрогнет бровь и сотни лет.

Стишок не очень-то смешной, больше дурацкий, но Лиля признательно улыбнулась – как бы в награду за то, что Нельсон не стал выпытывать подробности. За парковой калиткой они окунулись в липовую тень с гребнями скамеек по обе стороны аллеи, которая спускалась к пруду. Их обогнал, перемалывая крошку гравия, сутулый велосипедист. Шоркнув крутым выворотом колеса, оставил змеистую метку в излучине дорожки.

Нельсон расстелил куртку на покатом припеке. Над Лилиной головой из кроны дуба, кривляясь, спускалась на капроновой ниточке мелкая гусеница. Лиля взлохматила метелки мятлика, невесть откуда взявшегося на стриженом газоне. Сказала, мол, детская игра – придерживаешь стебель и щепотью дергаешь, чтобы в пальцах образовался растрепанный хохолок. Петушок или курочка? Рассыпала пернатые семечки, точно желала посеять.

На другом берегу у деревянной усадьбы сновали рабочие. На фоне опалового, в пунктирах водомерок, пруда среди кожистых листьев нимфей, ее тезок с желтыми венчиками, Лиля – Царевна Волхова, Царевна-Лебедь. Словно бы средоточие, композиционный центр сказочного лукоморного пейзажа. И дуб за ней – мировая ось, священное древо: корни из преисподней, вершина уходит в небеса. Ундина с безутешным взглядом. Что же произошло?

Он развинтил металлическую пробку.

– Дай, – Лиля потянулась к фляжке. Отхлебнула коньяка явно больше, чем собиралась, поморщилась. – Вон видишь, дачу Басова реставрируют. А знаешь, что там будет внутри?

Нельсон пожал плечами.

– Облезающие латунные ручки «под старину» на черных саморезах из строительного магазина, – изрекла Лиля. – И сразу думаешь: какая хреновая реставрация, куда смотрят специалисты? А реставратор, такой вот, как я, тем временем вычертил ручки и расчистку фурнитуры подлинной предусмотрел в проекте, заложил в смету. Но начинаются работы, и все катится к чертовой матери.

– Но есть же авторский надзор, – подивился Нельсон.

– Необязательно. Если заказчик выделит на авторский надзор копейки, фирма попросту не сможет направить туда специалистов, себе-то в убыток. За реставратора придет прораб, условный дядя Расул. Он, конечно, «все знает», в чертежах наших «разбирается», – Лиля горько рассмеялась. – Но ему лишь бы сэкономить. И мы получаем штукатурку, которая отвалится через год, саморезы, потому что дешевле их купить, чем расчистить подлинный крепеж. И декор проще на станке вырезать кондово, вместо того чтобы родной восстановить. Какая же это реставрация?

– Так было с твоим проектом?

– Помнишь, я говорила, что проходила когда-то практику в Самаре? Тоже на усадьбе. Делала обмеры, помогала. Проект давно был сдан, с реализацией медлили. Там кирпичное здание, но это пристройка. От первоначального дома сохранилась резная терраса. Люди чай пили из блюдечек, речкой любовались. А дядя Расул решил, что сруб гнилой, и его просто снесли. На дрова. На дро-ва, понимаешь?

Лилю тряхнуло.

– В проекте этого не было, – продолжила она. – Наоборот, мы прописали, как каждую крошечную деталь законсервировать. А в каменном здании они вкрутили ручки из строймаркета и люстры стремные повесили, с благородной патиной типа. То есть пояснительная записка, проект демонтажа, химико-технологические исследования – все в топку. Терраса якобы развалилась. Зато чиновники отчитались, смотрите, какие мы молодцы. Пропиарились.

– Неужели это был госзаказ?

– Ага, с хорошим бюджетом. И усилия вложены титанические. Не мои, я там крупицу сделала, целой команды проекта. Часы архивной работы. В печь.

– Как ты узнала?

– Да в соцсети этот вандализм выложили. Не стесняясь, – она сделала еще один трудный глоток. – Сплошной отмыв бабла. Не ту я профессию выбрала. В розовых очках жила, видимо, среди единорогов и радуг.

– Может, не все так плохо? – Нельсон выпустил струйку табачного дыма, спугнув докучливого комара, который вился возле Лилиной коленки.

– Ну… Есть система. Зачем играть по ее правилам?

Крепко ее приложило, больно.

Больше они это не обсуждали. Остаток вечера пролежали, прижавшись друг к дружке, на холодеющей земле.

– Ты точно не хочешь, чтобы я поехал с тобой? – спросил Нельсон на автобусной остановке.

Лиля мотнула головой.

– Все в порядке.