Читаем Парадокс Тесея полностью

Глеб, до этого в молчании следивший за спором с концентрацией теннисного болельщика, вдруг налег грудью на стол. Остатки чая и кофе в икеевских чашках всколыхнулись, покрыв серые стенки изнутри округлыми темными пленками.

– Поэтому нужно, чтобы все ментовское внимание было обращено не к источнику проекции, а к нам с Нельсоном, – заявил Глеб. – Следовательно, мы должны вести себя как можно активней. А вы затихаритесь. Если для успеха предприятия потребуется переночевать в ОВД, я готов, – он резко выпрямился, точно его позвоночник превратился в стержень.

Сечет, мой хороший, подумала Кира и улыбнулась союзнику, испытав прилив признательности. Счастье, что Глеб сам это предложил.

– Будем действовать по ситуации, – добавил Нельсон, – как-никак, не в первый раз.

– И ты туда же! Вы вообще понимаете, чем это может кончиться? Как далеко ты способен зайти ради этого зала? – запальчиво спросила Лиля. От гнева на ее лбу и шее проступили пятна, напоминавшие алые материки. – Вот, послушайте, – она потыкала в экран телефона, – за мелкое хулиганство, а это, между прочим, самый благоприятный исход, штраф от пятисот до тысячи рублей или арест до пятнадцати суток. Вандализм, то есть осквернение зданий, – звучит похоже, не правда ли? – могут взыскать до сорока тысяч, впаять обязательные работы или посадить до трех месяцев. Трех! Мало вам? Пожалуйста! Наша невинная шалость с Лениным вполне тянет на надругательство над телами умерших. Вдобавок политически мотивированное. Знаете, что это? – она сорвалась на крик. – Экстремизм!

– Не говори ерунды, – ответил Глеб с какой-то внятной твердостью в голосе. – Если уж кто здесь и глумится над покойником, так это ученые из лаборатории, да простит меня Денис. Обвинение в экстремизме – инструмент, который используют под весьма определенные задачи, поверь мне. Избавиться от неугодных. Или для острастки. Что касается вандализма, мы же самому зданию ущерб не наносим. А срыв драного фальшфасада – всего лишь незначительное повреждение имущества. Я даже не уверен, что компания, которая десять лет тому назад его повесила, еще жива.

Вразумить Лилю у Глеба не получилось.

– А ты что, юрист? При всем уважении к твоей гражданской многоопытности – нет.

После эдакого щелбана Глеб приуныл, и не он один. Лилины речи расшатали настрой группы, словно они очутились в суденышке посреди штормящего озера, а она внезапно принялась раскачивать лодку за борта. Нельсон с натугой поднялся. Чемодан, служивший ему табуретом, беззвучно упал на ворсистый ковер и раскрылся рваным шелковым подкладом цвета пшеничного поля.

– Пойдем, я покурю. А ты постой со мной, пожалуйста, – позвал он Лилю.

Она не стала противиться. Денис собрался было стечь с подоконника и последовать за ними, но Кира ухватила его за капюшон толстовки и зыркнула – потом покуришь.

За то время, что пара провела на лестнице, Нельсон, наверное, мог бы спалить полпачки сигарет. Что сделал с Лилей – загадка, но, когда они пробрались мимо проектора обратно в комнату, та ощутимо подуспокоилась. Нельсон держался позади и, как бы слегка навалившись, обнимал ее за плечи. Кира со стороны чувствовала, насколько умиротворяюще воздействовала на Лилю эта мужская защита. Самой бы девочке обрести устойчивость, не зависеть так от его влияния.

– Пора начинать, – сказал Глеб, впрягаясь в оранжевый жилет.

* * *

– Когда за вами подыматься? Полчаса хватит? – охранник нажал на выключатель.

Ртутные лампы, мигая и потренькивая, занялись, а потом, ровно загудев, осветили куцую меблировку офиса «Белой ночи». Кира зажмурилась – от режущего люминесцентного огня в глазах вспыхнули двойные черточки.

– Должно хватить. Да нам свет не нужен, вырубайте, мы с телефонами. Еще заметят с улицы. Ребят, тащите аппарат к окну. А вам-то зачем бегать туда-сюда? – проморгавшись, спросила она сторожа. – Лучше ключик оставьте, мы все за собой уберем и аккуратно закроем. Никуда не денемся. Мимо вас и мышь не проскочит.

Зардевшийся вахтер выпятил желейное пузо.

– Мышь не мышь, но с этой бандурой от меня не скроетесь. Красть тут нечего… Ладно, буду внизу. Полюбуюсь на ваше представление. Ни пуха, парень, – он напутственно огрел Дениса промеж лопаток, выбив ему из легких воздух.

– К черту… – ошарашенно бормотнул тот. Дождался, чтобы лифт увез охранника с Глебом и Нельсоном на первый этаж, и посмотрел на Киру. – И вправду ведь ждет романтики. Весь в предвкушении. Что будет, когда вместо предложения руки и сердца он увидит зомби-ролик про Ленина?

Вопрос резонный. Сам вахтер вряд ли доставит им серьезные неприятности – ну повопит, подолбится в дверь, ничего страшного. Киру заботило вот что – Денис с Лилей без нее могут запаниковать и выключить проекцию раньше положенного. Чтобы этого не произошло, нужен какой угодно, хотя бы плохонький план действий. До чего же людям это важно. Тем, кто не способен соображать на ходу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Армия жизни
Армия жизни

«Армия жизни» — сборник текстов журналиста и общественного деятеля Юрия Щекочихина. Основные темы книги — проблемы подростков в восьмидесятые годы, непонимание между старшим и младшим поколениями, переломные события последнего десятилетия Советского Союза и их влияние на молодежь. 20 лет назад эти тексты были разбором текущих проблем, однако сегодня мы читаем их как памятник эпохи, показывающий истоки социальной драмы, которая приняла катастрофический размах в девяностые и результаты которой мы наблюдаем по сей день.Кроме статей в книгу вошли три пьесы, написанные автором в 80-е годы и также посвященные проблемам молодежи — «Между небом и землей», «Продам старинную мебель», «Ловушка 46 рост 2». Первые две пьесы малоизвестны, почти не ставились на сценах и никогда не издавались. «Ловушка…» же долго с успехом шла в РАМТе, а в 1988 году по пьесе был снят ставший впоследствии культовым фильм «Меня зовут Арлекино».

Юрий Петрович Щекочихин

Современная русская и зарубежная проза