Парашюты над Вислой

Вдали, из сквера у вокзала донёсся резкий окрик «Halt!» — и сразу же «Feuer!» Некрасов мгновенно вывернул руль и бросил машину в кусты, убирая её с возможной линии огня, Савушкин от отчаяния на мгновение закрыл глаза — и тут же услышал тяжёлый спаренный рокот станковых пулеметов. Капитан открыл глаза — до этого мгновения беспечная толпа на глазах редела. Пулеметные очереди за несколько секунд выкосили первые ряды наступающей толпы, кто-то из задних успел упасть, кто-то попытался бежать… Бесполезно. Толпа в три сотни самонадеянных балбесов — отличная мишень… Не ушел никто.

— Господи, да что же это… — Побелевшими сухими губами прошептал Некрасов.

— Давай туда, по кустам! Там раненые! — закричал на него Савушкин. Снайпер тут же нажал на газ, и по густым кустам, посаженным вдоль бульвара — «опель» понёсся к месту расстрела.

— Тормози за этой будкой! Костенко — со мной, Володя с Женей — левей, к арьергарду! Вытаскиваем тех, кого можно спасти! Некрасов, доставай винтовку и вон за ту колонку — страхуешь нас! Бей только наверняка, пулеметчиков, первые номера! Из машины!

Разведчики покинули «опель», Некрасов со своей неразлучной СВТ, пробежав, пригнувшись к самой земле, метров двадцать, залёг за водопроводной колонкой, Савушкин со старшиной по-пластунски быстро поползли к лежащим на дороге повстанцам, первыми попавшим под огонь немецких пулеметов, лейтенант с радистом, согнувшись, бросились к группе тел, замыкавших колонну.

Савушкин лихорадочно переворачивал тела, искал признаки жизни… Так, этот всё, пуля пробила глаз… Этого не спасти — вроде дышит, но кровопотеря жуткая, похоже, перебита артерия… Так, хлопчик с винтовкой — дышит, перебиты ноги, но крови немного, сосуды целы… Есть шанс!

— Олег, у меня тёплый!

— Тащим!

Подхватив раненого, слава Богу, без сознания — орать от боли в перебитых ногах не будет — они поволокли его к «опелю».

— Олег, быстро наложи повязку и ко мне! Я пока буду искать живых!

— Зробымо, товарищ капитан!

Быстро к дороге! Так, эта девочка отошла — две пулевые в грудь, всё, конец… Хлопчик с губной гармоникой в руке — видимых ран нет, крови особо не видно… Савушкин перевернул раненого — нет, не то, пуля, видимо, через брюшную полость попала в позвоночник, нижняя часть тела мертвенно отяжелела. Прости, сынок… Этот? Пиджак сверху весь в крови, но дышит… В плечо, в грудь? Глаза открыты, вроде в сознании…

— Ноги чувствуешь?

— Цо?

— Порушачь ногами и ренками могешь?

— Tak. — Мальчишка попытался поднять руку. Годиться! Савушкин подхватил его под предплечье, появившийся очень вовремя Костенко схватил раненого с другой стороны — и они живо доволокли его до «опеля». Там уже лежал принесенный Котёночкиным и радистом мужчина лет тридцати, с простреленными руками — беспомощно глядящий на разведчиков.

— Сколько грузим? — спросил вполголоса Савушкина лейтенант.

— Трое уже есть, ещё троих — и досыть.

— Понял!

Тут от водопроводной колонки хлёстко щёлкнул выстрел СВТ, а следом за ним, почти без перерыва — второй. Некрасов успокаивает шибко рьяных пулеметчиков, подумал Савушкин.

— Костенко, ещё ходку!

— Есть, товарищ капитан!

Они вновь поползли к груде тел. Савушкин осмотрел очередного инсургента — нет, не спасти. Весь в крови, литра два уже вытекло, пока довезём — ещё два уйдёт… Прости нас, парень. И вдруг… Савушкина как будто током пронзило. На него из-под «пантерки» смотрели до боли знакомые глаза. Данута!?!?!

— Дануся?

— Пан капитан… — прошептала девушка.

— Олег, тащим эту!

Старшина осторожно пропустил руки под спину Дануте, приподнял — и, глядя в глаза Савушкину, проговорил вполголоса:

— Ранение в бедро, всё мокрое. Крови много потеряла…Не довезём…

— Тащим эту, сержант! Держи за спину, я — за ноги!

Слева вновь хлёстко стеганул воздух выстрел из СВТ.

— Олег, встаём и несем!

— Есть!

Они привстали, и, согнувшись, поволокли Данусю к «опелю». «Господи, только бы успеть!» — Савушкин в этот момент не думал о том, что они представляют отличную мишень для пулеметчиков у вокзала — на него с неизбывной горечью смотрели два карих глаза, из которых беззвучно лились слёзы.

— Данусю, сейчас мы тебя отвезём в госпиталь! Ты только держись! Куда ехать, знаешь?

Дивчина, сглотнув, прошептала:

— До пана Хлебовского… В костёл…

Спасибо, девочка! Савушкин, окинув взором свою команду — велел Котёночкину:

— Володя, до церкви, где мы в первый день ночевали — доедешь?

— Доеду.

— Всё, грузим раненых!

Лейтенант с радистом как раз приволокли двоих — один вообще шел на своих ногах, опираясь на плечо Котёночкина, пуля попала в предплечье, повезло балбесу — второго дотащили на плащ-палатке, ранение в живот… Шестеро. Пришлось грузить навалом, сильно не вдаваясь в подробности — но погрузили всех шестерых. Котёночкин втиснулся на сиденье водителя, оглянулся — и сказал Савушкину:

— Лёша, вы тут собирайте транспортабельных, я через полчаса вернусь.

— Давай, ехай. — Савушкин махнул рукой.

«Опель» развернулся и рванул на север — и тут к разведчикам подошёл Некрасов.