Пардес

Эван дожидался меня снаружи. Он был в темном костюме – том же самом, что и на вечеринке у Реми. Выглядел он почти величественно, невзирая на шрам и трость. Пожал мне руку, поблагодарил за то, что я пришел. Я помог ему зайти внутрь.

– Где твой адвокат? – Я полагал, что он прибудет в сопровождении дорогущего юриста.

– У меня его нет.

– Разве твой отец не знает, что ты тут?

– Ему наплевать. Пожалуй, он даже рад сбыть меня с рук. И лучший способ для этого – упечь меня за решетку. – Эван поморщился; мы пробрались вглубь зала дожидаться своей очереди. – А твои родители что? Они вообще в курсе, что ты помогаешь Малаху Га-Мавету?[274]

– Еще не хватало.

Наше дело было третьим за утро. Когда мы оказались перед судьей, тот смерил нас раздраженным взглядом и постучал карандашом – безо всякого ритма.

– Нет адвоката?

– Нет, сэр, – ответил Эван.

– Почему?

– Вряд ли он мне понадобится.

Судья снял очки.

– Как я понимаю, вас недавно выписали из больницы. Из-за повреждений, полученных в ночь аварии. Аварии с участием катера.

– Верно, сэр.

– Этот шрам – последствие аварии?

– Да, ваша честь.

Судья поморщился, порылся в бумагах.

– Так, в отчете полиции говорится, что после аварии у вас в крови было обнаружено 0,10 промилле алкоголя, а для обвинительного приговора достаточно даже 0,08 промилле.

– Мне горько это понимать, ваша честь.

– Я нахожу ваше поведение неприемлемым, мистер Старк.

– Боюсь, что не вы один.

– Еще вам предъявлены обвинения в опасном вождении, – хмуро продолжал судья. – Отсюда следует вот что. По законам Флориды за опасное вождение полагается штраф в пятьсот долларов и до девяноста дней тюремного заключения. За вождение в нетрезвом виде вам, по законам Флориды, полагается штраф в тысячу долларов, пятьдесят часов принудительных общественных работ, год испытательного срока и до полугода тюремного заключения. – Судья откашлялся. – Вы сознаёте всю серьезность последствий, молодой человек?

– Они кажутся мне немного драконовскими, ваша честь. Но да.

– Вы осмелились назвать их “драконовскими”, я не ослышался?

– Прошу прощения, ваша честь.

Судья подался вперед. Вряд ли ему попадался настолько интересный подсудимый – или настолько умышленно наглый, – как Эван.

– А вы, похоже, сообразительный парень.

– Вы льстите мне, ваша честь. – Эван сильнее оперся на трость, вздрогнув от боли, и добавил, не в силах сдержаться: – Вы, похоже, тоже сообразительный.

– Однако, видимо, не настолько сообразительный, чтобы не пререкаться с судьей. И не попадать в переделки. А если я чего и не терплю в зале суда, мистер Старк, так это молодых людей с раздутым самомнением, безразличных к законам. – Он зловеще улыбнулся. – Какие у вас цели? Вы прилежны в учебе? Нет ли у вас, позвольте спросить, планов, что делать после окончания школы?

– Не мне судить, насколько реальны мои цели и каково прилежание, ваша честь. Надеюсь, мой друг даст мне характеристику. – Эван указал на меня, позволив мне ощутить всю тяжесть взгляда судьи. Я сглотнул комок. – Единственное, что могу сказать, – я уже позаботился о том, что буду делать после окончания школы.

– Правда? Так поделитесь же своими планами с судом.

– Я буду учиться в Стэнфорде, ваша честь.

– В Стетсоне?[275]

– Стэнфорде.

– Вы сказали, в Стэнфорде?

– Да, сэр.

Судья недоверчиво насупился.

– Меня туда не приняли, – пробормотал он.

– Наверняка приемная комиссия до сих пор корит себя за эту ошибку.

К Эвану я не чувствовал ничего, кроме легкой злости. Я недоумевал: он попросил меня о помощи – значит, все-таки заботится о своем будущем, но при этом не может удержаться, чтобы самому все не испортить (хорошо хоть, что его неразумное желание побесить Холмса никак не скажется на моей судьбе). Нет, как бы я в ту минуту ни был растерян, весь мой гнев обратился на Софию. Ей не следовало ставить меня в такое положение, ей следовало бы понимать: Эван не успокоится, пока не погубит себя. Ей не следовало приносить меня в жертву. Ей следовало выбрать меня, а не его.

– Вы признаёте вину?

– Нет, ваша честь, – по обоим пунктам, – ответил Эван. – И в свою защиту я приведу неопровержимые аргументы и, как следствие, ходатайство закрыть дело, поскольку обвинения были предъявлены с безусловной задержкой, поскольку органы не сумели предоставить достаточных доказательств правонарушения, поскольку нет оснований для подозрений, поскольку поиски судна не были проведены должным образом, поскольку были нарушены мои права, гарантированные четвертой поправкой[276]. – Эван сделал паузу. – Да, и еще, поскольку в целом органы не исполнили свои обязанности надлежащим образом.

Судебный стенографист, прилежно тыкавший в клавиши пишущей машинки, издал пронзительный смешок и попытался скрыть его кашлем. Эван не дрогнул, он спокойно смотрел на судью.

– Вы шутите, мистер Старк?

– Отнюдь нет, сэр.

Судья откинулся в кресле, что-то записал.

– Свидетель, встаньте, – произнес он и отвернулся. – Посмотрим, будет ли толк.

Я робко встал, откашлялся.

– Спасибо, ваша честь.

Холмс вскинул брови:

– За что?

Я откашлялся второй раз.

– За то, что дали мне слово, сэр.