Парень из реалити-шоу (ЛП)

– Все под контролем, – сказала ТелеТётя. – Спускайтесь и наслаждайтесь ужином.

– Как вы могли это допустить? – допытывалась мама.

– Таша там одна, – ответила ТелеТётя. Мама явно не поверила:

– А где Джеральд?

– Весь последний час он был рядом со мной. – ТелеТётя прижалась губами к дверному косяку: – Таша! Открывай!

– Мама! – кричала Таша. – Мама!

– Я тут! – крикнула мама.

Таша медленно открыла дверь, мама мягко отодвинула ТелеТётю и вошла. ТелеТётя, Лизи и мы с папой стояли в коридоре, пока мама не открыла дверь и не потребовала зайти в комнату и посмотреть, что случилось. Кто-то наложил огромную кучу в раковину. Во всяком случае, по маминым словам. Я сам не видел, хотя мне было любопытно, потому что раньше я видел только свои кучи и хотел бы посмотреть, как это выглядит у других.

– Джеральд этого не делал! – сказала ТелеТётя. – Весь час он был рядом со мной. Мы играли в настольную игру. Все заснято. – Она, похоже, страшно разозлилась, что мама пыталась в чем-то ее обвинить.

– Значит, он каким-то волшебным образом прокрался сюда и сделал это, – не унималась мама.

– Ага, – поддакнула Таша.

Они с ТелеТётей устроили битву взглядами. Потом ТелеТётя отвела нас с Лизи по комнатам и сказала сидеть там и никуда не выходить. Они с Ташей и родителями пошли вниз, и я ничего больше не слышал, потому что послушно сидел в своей комнате. А когда вышел второй эпизод, они все вырезали. Весь день – цыпленка пармиджано, салат, чесночный хлеб, игру в детектива, красивое голубое платье ТелеТёти, ее свидание с горячим мужчиной и даже загадочную кучу. Они все вырезали, как будто этого дня просто не было.

========== 33. ==========

Последний час в коррекционном классе я просидел, вспоминая, что я сделал в ванной и как сильно мне хотелось расквасить себе морду. Вот бы просто разделиться пополам, чтобы одна половинка меня забила другую до смерти и села в тюрьму. «Полпарня-убийцы» – смотрите сегодня в восемь. Я выхожу на парковку, сажусь в машину и пишу Джо-младшему: «В жопу все». Потом стираю. «Ты когда-нибудь ненавидел себя?» Потом стираю это тоже. «Зачем мы это терпим?» Стираю тоже и закатываю глаза: откуда у меня этот пафос? Наконец я набираю: «До сих пор не понимаю, какого х. клоун-дантист это смешно» – и еду в спортзал для боксеров.

Там почти пусто. Я сразу иду к большой груше, беру перчатки и начинаю упражнение. Удивительно, насколько мои кулаки потеряли форму всего за неделю. А еще я сегодня ударил по двери ванной, и теперь правую руку саднит после каждого удара. Я пытаюсь представить вместо груши лица. «Хорошего дня, неудачник!» Таша. Мама. Таша. Мама. Таша. А потом там остаюсь я один. Я. Я. Я. Я. Я. Я. Я. Я. Я. Я. Я.

Через какое-то время ко мне подходит тренер Боб и смотрит, как я бью грушу.

– У тебя слабый удар слева, – говорит он. – Вот так. – Он показывает, что я неправильно бью левой, и говорит, как надо делать. Потом советует: – Подними блокирующую руку повыше.

Я поднимаю правую руку к самому подбородку и несколько раз бью левой. Тренер одобрительно кивает и встает за грушей, чтобы она не качалась. Руки все еще болят, но я бью и бью, пока футболка не промокает насквозь. Потом перехожу к пневмогруше.

– Вы с тем ямайцем разобрались? – спрашивает Боб.

– Он не ямаец.

Тренер кивает:

– Но ты ведь понял, о ком я?

– Ага.

– Он прекрасный начинающий боксер, – произносит тренер. – Думаю, он мог бы стать чемпионом.

Я останавливаюсь и смотрю ему в лицо:

– На прошлой неделе он не мог даже достать меня. Скорости не хватило.

– Да, он ленится, – соглашается Боб.

Я тренируюсь в этом зале уже больше трех лет. Если Боб сказал, что фальшивый ямаец Джеко может стать чемпионом, значит, он и про меня знает.

– А я тоже могу стать чемпионом? – спрашиваю я.

– Если бы тебе можно было бороться, думаю, ты им и стал бы.