Парень из реалити-шоу (ЛП)

Когда мы садимся в машину, Ханна спрашивает:

– Дело ведь во мне?

– Что? Черт, нет! Конечно нет!

– Я дочь мусорщика.

– Ты не дочь мусорщика!

– Тогда что нам мешает просто заехать к тебе домой и взять чертовы штаны? – спрашивает она.

Я разглядываю чистую приборную панель и боюсь подумать, что она напишет на ней, если я буду настаивать.

– Ладно, ты права, поехали ко мне. Я забегу, схвачу штаны и выбегу.

– Вот именно! – говорит Ханна. – Скажи спасибо дочке мусорщика, что она сэкономила тебе пятьдесят баксов.

– Ага, – смеюсь я. – Спасибо.

По пути я наконец вижу Лизи на трапеции. Я рассказываю ей о колледже и о словах Белоснежки.

– Джеральд?

– Да?

– Ты слышал, что я сказала? – спрашивает Ханна.

– Черт, прости, снова выпал. А что ты сказала?

– Я сказала, что никогда раньше не была в огороженном товариществе.

– А, – отвечаю я. – На самом деле, в нем ничего такого. Ну подумаешь, забор. Подумаешь, будка с охранником. Ну и все.

– Немножко напоминает мой дом, да? – хихикает она.

– Слушай, на самом деле в твоем доме ничего такого уж страшного нет. Тебе может быть странно там жить, но это не… хотя бы не цирк уродов.

– Если бы о нас тоже сняли реалити-шоу… ты бы понял, что еще какой, – отвечает Ханна.

Я подъезжаю к воротам и останавливаюсь. Охранник знает меня в лицо и открывает ворота, не заставляя меня вводить код. Он машет рукой. Ханна машет ему, и он улыбается в ответ. Возможно, он рад за меня.

Ханна сидит в машине, я забегаю домой и беру штаны. Это занимает ровно две минуты.

– Быстро ты, замечает Ханна.

Отъезжая, я вижу, как мама выглядывает из окна второго этажа, как женщина из старинных рассказов, которые мы читали в школе. С таким видом, как будто она хочет прыгнуть.

========== 43. Эпизод второй, сцены 23-35 ==========

К нам пришел Майк, сын наших соседей через дом и теперь официально «парень» Таши (папа морщился каждый раз, когда мама произносила это слово). Его родители подписали соглашение, и теперь его тоже снимали в шоу. Сейчас они с Ташей вместе пекли печенье на кухне. Папа еще не пришел с работы. Мама стояла у кухонного стола и выкрикивала нужные продукты и дозы, как хорошая, справедливая надзирательница.

Когда я забрел на кухню, Таша с Майком развлекались, осыпая друг друга ложками муки. И сахара. Режиссер сделал мне знак развернуться и уйти. Я притворился, что не понял, и все-таки зашел. На доске за его спиной было написано, что снимают уже третий дубль этой сцены. Я вошел на цыпочках, принял невинный вид и стал смотреть, чем дело кончится. Потом Таша схватила измазанную в тесте лопатку и стукнула Майка по щеке, и началось мясо. Он сделал то же самое, только ложкой.

– Ой! – вскрикнула Таша и кинула на него предупреждающий взгляд. Он неискренне извинился. Она продолжала: – Чтоб больше такого не было, а то все тесто окажется у тебя в штанах!

– Стоп! – крикнул режиссер. Потом повернулся к Таше: – В штаны? Слушай, тебе всего двенадцать!

– Упс, – хихикнула Таша, – я хотела сказать – на футболку, но «в штаны» звучало убедительнее. Простите.

– Майк постоянно лежит на кровати у Таши без штанов, – подал голос я.

Все замолчали и уставились на меня. Потом – на Ташу с Майком, судорожно озиравшихся по сторонам. Похоже, Майк прикидывал, в какую сторону бежать. Таша огляделась, ища, кого бы ударить. Ближе всего оказался Майк. Она вкатила ему оплеуху, бросилась к маме и уронила голову ей на плечо – на маминой кофточке остался кусок теста.

Мама отстранила Ташу на длину вытянутой руки и спросила:

– Это правда?

– Нет, конечно! – закричала Таша. – Джеральд ведь умственно отсталый, ты сама говорила!

– Я не умственно отсталый! – возмутился я.

– Еще какой! – продолжала Таша. – А еще ты гей!

В этот миг ТелеТётя преобразилась. Казалось, ей вдруг стало плевать, как выглядит ее прическа и сочетается ли ее платье с обстановкой. Плевать, где ее дизайнерская сумочка и нужной ли фирмы ее бутылка с водой. Она потребовала перестать снимать и отвела нас с мамой в гостиную, а Майк с Ташей остались на кухне и продолжили драться.

– Называть маленького мальчика геем – ужасно! – начала ТелеТётя. – Это слово неприемлемо. Абсолютно.

– Слушайте, он срет мне в обувь, а вы цепляетесь к тому, как Таша его называет! – возмутилась мама.

– Джил!

– Что?

– Он сидит пи-ямо тут! – напомнила ТелеТётя.

– И что? – удивилась мама. – Вы же понимаете, что у него явно не все дома!

С этими словами мама встала и ушла в кухню, как раз разминувшись с выбегающим из дома Майком. ТелеТётя поглядела на меня с сочувствием:

– Ты правда видел его в постели Таши?

– Ага.

– А ты был тут? Вместе с Лизи? – я кивнул. – Ясно. Джеральд, кажется, я знаю, что мне делать. – И она улыбнулась мне, как настоящая няня.