Парень из реалити-шоу (ЛП)

Я желаю ей спокойной ночи, на цыпочках обхожу вымытую часть пола и подхожу к двери. Как Бет и сказала, Ханна ждет меня.

– Привет, – говорю я, как будто на моей приборной панели не написано «МУДАК».

– Привет, – отвечает она, как будто не оставляла этой надписи.

Прежде чем мы успеваем сказать еще хоть слово, у меня вибрирует телефон.

– Прости, Ханна, срочный звонок. Ты не против? – Я смотрю на экран: звонит Джо-младший. – Алло?

– Чувак, как житуха? – спрашивает он.

– Да как всегда. Вот с работы выхожу. У тебя как? Все нормально?

– Ну… нет. У тебя дома найдется местечко для шута из цирка?

– Ты что, сбежал?

Ну точно, Ханна навострила уши. Ей все еще не терпится сбежать. Куда угодно. И, видимо, с первым попавшимся МУДАКОМ.

– Еще нет. Но думаю об этом, – признается он.

– Я бы тоже сбежал, но, боюсь, родители с ума сойдут, – вздыхаю я.

– Я умею не только чистить сраные автобусы и носиться как хомяк в колесе на побегушках, – жалуется он. – Как же уже не терпится найти какой-нибудь другой цирк и выступать уже самому!

– Ты ведь не клоун-стоматолог? – спрашиваю я.

– Не, – смеется он.

– А кто ты тогда?

Он секунду молчит, а потом отвечает:

– Дай почту, пришлю тебе ссылку. Дома глянешь, если хочешь.

– Круто, – отвечаю я. – Непременно гляну. – И даю ему почту.

– Иногда я не понимаю, зачем я живу, – признается он.

– То же самое. Только я еще не удалял зубы клоунам.

– Слушай, в жопу все!

– В жопу все.

Он вешает трубку. Не знаю, полегчало ли ему после разговора, но мне теперь хочется немедленно сбежать.

– Ну?

– Что – ну?

– Он убежал?

Я останавливаюсь и смотрю ей в лицо. Боже, какие шикарные веснушки!

– Чего тебе так приспичило сбежать? – спрашиваю я.

– Ну вот приспичило, – разводит руками она.

– Твой папа скоро подъедет? – спрашиваю я. – Я пойду к гаражу, – я указываю на гараж. – Лучше стой тут.

Она опускает глаза:

– Я сказала, что меня подвезут.

Она смотрит на меня и кривит рот влево, как будто жует щеку.

– Что тебя подвезет мудак, – поправляю я.

– Ага, – отвечает она, – меня подвезет мудак.

Я не улыбаюсь. Меня одолевают мысли. Безумные мысли. Блин, с одной стороны, мне хочется страстно поцеловать ее, как в кино, и лишить ее остатков воли своей всеобъемлющей заботой. С другой стороны, она слишком похожа на Ташу. Мало того что она девушка, она написала «МУДАК» на моей приборной панели. И не извинилась. Значит, если я снова пущу ее в машину и подвезу до дома, я буду как мама с папой, так и не наказавшие Ташу за то, что она написала «МУДАК» поверх всей моей жизни.

– Слушай, прости, пожалуйста, – произносит она. – Обещаю, завтра все отмою. Я просто страшно разозлилась.

– Необязательно было творить ненормальная хрень, – замечаю я. Она поднимает ладонь:

– Не называй меня ненормальной!

– Я не говорил, что ты чокнулась. Я сказал только, что писать на моей машине – ненормально, – объясняю я. – Хотя в субботу вечером, пока я тебя не подобрал, ты направлялась к Эшли сквозь приют убийц и наркоманов и тебе было плевать, так что, может, ты и правда ненормальная. Я пока не понял.

Мы стоим и разговариваем – видимо, потому, что я так и не обещал подвезти ее. Я направляюсь к гаражу и жестом сообщаю ей, чтобы шла со мной. Дует сильный ветер. Я застегиваюсь по горло, она поплотнее заматывает шарф вокруг подбородка. Потом она кладет ладонь в мою, и мы идем дальше, ладонь в ладони, с руками в карманах.

Когда мы залезаем в машину, я завожу двигатель и включаю обогреватель, она нарушает молчание:

– Слушай, ну она же еще не прогрелась. Зачем тебе струя холодного воздуха?

Я выключаю поддув и тру ладонь о ладонь, чтобы согреться. И не могу оторвать глаз от надписи на приборной панели. Я пытаюсь что-то сказать, но на языке вертится только правда: я действительно чувствую себя мудаком. Я вздыхаю.

– Это было пафосно, – замечает Ханна.

– Что?

– Этот твой громкий вздох.

– Слушай, ты сидишь рядом с надписью «МУДАК», которую ты сама сделала на моей машине, а пафосный теперь я? Ну правда. А еще ты любишь ходить туда, где тебя зарежут, – не выдерживаю я. – Горшок над котлом смеется, а оба черны.

– Это уже расизм, – отвечает Ханна.

– Никакого расизма.

– Еще какой.

– Ладно, значит снег над облаком смеется, а оба белы, так лучше?

Включается подогрев, я прибавляю мощности, и мы подносим к нему ладони, чтобы согреться.

– Слушай, – продолжаю я, – общаться с тобой тоже не слишком легко.

– Правда что ли?

– Да. Правда. Могла бы меньше цепляться.

– Я хотя бы не ухожу в свой мир, в отличие от некоторых. Это просто странно, – говорит она. – А я хочу, чтобы мы были хорошей парой. – Я трогаюсь с места и еду к выходу. – Разве ты не хочешь, чтобы мы были хорошей парой?

Вместо ответа я указываю на надпись «МУДАК». Но я улыбаюсь, и она легонько хлопает меня по руке:

– Я обещаю, что отчищу все завтра утром, когда мы поедем в школу. У меня есть прекрасное чистящее средство.

– Завтра утром? Значит, в хорошей паре парень должен быть личным шофером девушки? – уточняю я, не переставая улыбаться.