Паргоронские байки. Том 3

— Назад пути нет, — сказали толстяки хором. — Трое из вас играют с нами. Если хоть один выиграет — идите своей дорогой.

Пленники переглянулись. Амате такой ловушки еще не встречалось… и монстров. Впервые она встретила говорящих монстров. Ставящих условия монстров.

— Что это за место? — спросила она. — Что здесь происходит?

— Это коридор, душечка, — ответили толстяки. — А происходит здесь разговор. Наш с вами.

— Согласна с Ибрахимом, стреляй в уродов! — воскликнула Канэ, прикрывая собой Эль.

— Они не… — начал Руззлау.

Но Амата уже выхватила пистолет. Она выпустила три пули разом — в одну, вторую, третью головы…

…И ничего. Словно стреляла в жидкую грязь. Пули с чмоканьем прошли насквозь, а дырки тут же срослись.

— Как это не мило, — сказали толстяки. — Разве в гостях так себя ведут?

— Нам придется играть, — сказал Руззлау. — Когда я шел в первый раз, тоже были испытания. Без них я бы успел дойти.

Время безжалостно утекало, так что дальше пленники не спорили. Руззлау первым уселся за стол, секундой спустя — Амата и Канэ.

— Извините, в играх я плох, — промямлил Ибрахим.

Амата боялась, что сначала придется еще и усваивать правила. Вряд ли ей предложат что-то знакомое… а, нет, это просто корольки. До боли знакомая доска с черными и красными фишками.

— Любишь корольки, Амата? — усмехнулся монстр напротив. — Я тоже их люблю.

— Откуда ты знаешь?.. Что происходит?..

Амата бросила быстрый взгляд направо — перед Руззлау и Канэ стояли совсем другие доски. Перед Канэ вообще какие-то колбочки с подкрашенной водой.

— Твой ход первый, Амата, — сказал монстр любезно.

Она поспешно сделала ход. Думать было некогда — на стене безжалостно тикали часы. К счастью, в корольки она играла отлично, знала все тактики, а в детстве даже выиграла в школьном чемпионате.

— А!.. — уже через пару минут вскрикнул Руззлау.

— Мат, — торжествующе сказал его монстр. — Тебе мат, Руззлау.

Он как будто вырос над столом. Не встал с места, но явно увеличился, распух… и навис над Руззлау. Сходство с человеком эта туша утратила напрочь.

Еще через пять минут проиграла Канэ. В ее колбочках совсем не осталось воды — и ее монстр тоже вырос, тоже распух.

Но пока они никого не трогали. Только чуть повернули головы, терпеливо ждали исхода последней партии.

Амата перестала спешить. До этого она втайне надеялась, что Руззлау или Канэ выиграют, и ей не придется… но теперь все зависит от нее. По-прежнему дорога каждая минута, но лучше потерять несколько лишних, чем ошибиться и запороть все.

— Если я проиграю — что будет с Ибрахимом и Эль? — рискнула спросить она. — Они не участвуют. Им можно будет уйти?

— Назад — можно, — милостиво сказал ее монстр. — Мы не безжалостны, душечка.

Ибрахим перехватил поудобней глефу и громко задышал. Эль спряталась ему за спину. Все глаза были прикованы к доске Аматы.

Жирный монстр играл отлично. Но все же чуть хуже Аматы. И передвинув шхуну, она облегченно выдохнула — дальнейшая партия в ее руках. Как бы монстр ни пошел — она выиграла.

Монстр тоже это понял, растянул огромный рот в улыбке и чуть склонил голову.

— Хорошая игра, Амата, — сказал он.

Двое других уменьшились до прежних размеров. Они разом поднялись из-за стола… и оказались одним человеком! То есть не человеком, конечно, а монстром с тремя туловищами, растущими из… чего-то вроде хвоста гигантской сколопендры.

И жуткий монстр не сидел за столом. Он торчал из огромной дыры в полу. Признав поражение, он втянулся в люк… и пол сомкнулся.

Будто и не было ничего.

— Идемте, — сказал Руззлау, перелезая через стол. — Мы потеряли много времени.

— Много таких ловушек еще будет? — спросила Амата. — Испытаний.

— Не знаю.

— А что было бы, если бы нас было меньше троих? — спросила Канэ, нервно потирая ладони.

— Не знаю.

— Ты что-нибудь вообще знаешь?

— Я здесь дольше вас. Но я такой же пленник.

— Зачем я вообще с вами пошла… Мы все умрем…

— Замолчи! — прикрикнул на нее Ибрахим.

Пятьдесят девятый и пятьдесят восьмой этажи были пустыми. Амата шла тихо и думала, что впервые встретила говорящего монстра. Монстра, который не просто нападал, пытался сожрать, а действовал… разумно. Что это означает для них? Что это за место вообще?

Эта мысль не оставляла ее с первого дня… и остальных наверняка тоже.

— Мы как рыбки, — услышала она собственный голос.

— Рыбки?.. — не понял Ибрахим.

— В аквариуме. У тебя был аквариум?

— У меня был аквариум, — подала голос Эль. — Когда еще папа с мамой были живы. Мне нравилось смотреть на рыбок…

— А, маленький искусственный пруд, — догадался Руззлау. — У нас был такой. В академии.

— У меня не было аквариума, — угрюмо сказал Ибрахим. — У меня были хомячки. В детстве. Но однажды они умудрились открыть клетку и убежать. Одного я потом нашел… раздавил дверью… случайно…

— Заткнись теперь и ты, Ибрахим! — нервно воскликнула Канэ. — Ты напугал ребенка!

Девочка всхлипывала, пряча лицо в ладонях. Ибрахим захлопнул рот и принялся ее утешать.