Паргоронские байки. Том 3

Похоже, у него это уже второе изменение. Или даже третье. Вместо правой руки огромная клешня, на левой когти, один глаз черный и пустой, кожа твердая и серая, кое-где прорванная шипами.

Плохо. У Кригора изменений было и то меньше, а он наполовину сошел с ума.

— Не могу… — стиснул рукой клешню измененный. — Не могу убрать… азурр та рабса урре…

Последних слов Амата не поняла. Наверное, его родной язык. Все пленники почему-то понимают друг друга, но Геликан и Кригор, если верить их словам, были из каких-то других стран… неизвестных Амате стран. Другие планеты?.. измерения?..

Они сейчас могут быть где угодно. На корабле жестоких пришельцев. В другом измерении… тоже у жестоких пришельцев. Или не у пришельцев, а где-то в преисподней.

Возможно, она мертва.

— Я не успел, — скривился измененный, со злобой глядя на Амату. — Не успел. Не подходи.

— Я не подхожу, — торопливо сказала девушка.

Измененный стиснул свой мешок и поволок прочь. Сделал четыре шага… и рухнул на одно колено. Изо рта хлынула зеленая жижа.

— Не могу… — снова прохрипел он.

— Помочь? — предложила Амата с опаской. — Твоя комната далеко?

— Пять этажей… Два раза вторая лестница, первая…

— Я не дотащу. Ты слишком крупный. До моей один этаж.

Измененный задумался… но ненадолго. Сверху раздался визг Ненасытного.

— Помоги, — с трудом попросил он. — Скорее.

Мешок он бросать отказался. Амата и сама смотрела на него с вожделением. Если она поможет, он будет обязан поделиться.

Время в запасе у них есть. После изменения счетчик обнуляется, у тебя снова шесть часов и восемнадцать минут. А если он точно знает, где его комната, то сможет дойти, когда немного оклемается.

— Как тебя зовут? — прокряхтела Амата, стараясь не обращать внимания на вонь и жесткую кожу.

— Руззлау, — ответил измененный. — А ты?

— Амата. Ты давно здесь?

— На этаже?.. в башне?.. — отрывисто переспросил Руззлау. — Давно.

Оказавшись в комнате Аматы, он уселся на кровать и тяжело задышал. Та открыла шкаф и тумбочку, стала доставать все, что могло служить лекарствами. Тряпки вместо бинтов, жидкость с запахом спирта, блистер с неизвестными таблетками и несколько разноцветных бутылочек.

— Ты узнаешь что-нибудь? — с надеждой спросила она.

Руззлау обвел стол мутным взглядом… и быстро цапнул одну из бутылочек. Лиловую, исписанную мелкими треугольниками.

— Спасибо, Эффрани, — произнес он, пытаясь открыть крышку клешней. — Если переживу — воскурю тебе пшакка.

Он выхлебал все разом. Его человеческий глаз немного прояснился, он взглянул на Амату почти осмысленно.

— Тебе… лучше? — осторожно спросила она.

— Да. Благодарю.

Из коридора донесся скребущий звук. Мимо прочапал Ненасытный. А потом вернулся и вперился в них взглядом. Пасть раззявилась до самой груди, из нее вырвался пронзительный вопль. Длинный шипастый язык стал шлепать по невидимой преграде.

— Будешь есть? — спросил Руззлау, открывая свой мешок.

Там были консервы. Смутно знакомые. Возможно, с ее собственного этажа. Поняв, что этот Руззлау, возможно, прикончил зомбоида, Амата невольно отодвинулась.

Похоже, он парень непростой. И дело не в его жутком обличье. У Аматы тоже не всегда было двадцать четыре пальца.

В банке оказалось мясо. Незнакомое, не свинина и не говядина, но точно мясо. Тушенка.

Амата попробовала — и зажмурилась от удовольствия. Она уже месяца полтора не ела мясного. Его сложно достать без сильного риска.

А вот Руззлау есть не торопился. Он пристально следил за Аматой. Словно ждал чего-то.

— Ты что, проверяешь, не отравлюсь ли я? — сардонически спросила она.

— Я просто не уверен, смогу ли есть, — опустил он взгляд. — Теперь. Меххрен сделал лучше внутри, но я все равно ихматтк.

— Кто ты?.. — совсем не поняла последнюю фразу Амата.

— Поврежденный ихмерба… не понимаешь?.. Дыхание зла. Пфу, пфу!.. Нет, не понимаешь?..

— Попробуй поесть, — открыла еще банку Амата.

Ей стало боязно. Может, он все-таки сошел с ума? Изменения повреждают не только тело. Чем их больше, тем страннее человек себя ведет. Да и сама жизнь в этой башне…

Или родная страна Руззлау совсем другая. Геликан и Кригор тоже иногда говорили что-то непонятное. Вставляли бессмысленные слова, как бусые хевтаги.

Руззлау все-таки опустошил банку и долго прислушивался к своим ощущениям. Потом довольно улыбнулся.

Амата уплетала уже третью. Она не знала, согласится ли Руззлау оставить ей хоть что-то, и не собиралась с ним конфликтовать, так что спешила набить живот, пока он не возражает.

А Ненасытный продолжал ходить вдоль дверного проема. Туда-сюда, туда-сюда. Ему явно тоже хотелось есть.

— Ты… кто есть? — невнятно спросил Руззлау, принимаясь за вторую банку. — Кем была раньше?

— Оператор кольцевого механиста, — ответила Амата. — А ты?

— Влагу звал, — снова сказал что-то непонятное Руззлау. — Говорил земле, что делать.

Он взял опустевшую лиловую бутылочку, показал Амате и произнес:

— Такие запомни. Если находишь — бери всегда. Они лечат.