Паргоронские байки. Том 4

Есть другие демоны, знающие толк в сути вещей. Конструкторы плоти, резчики и мастера. Но среди них лучший как раз сам Зиммизхи. Это именно к нему приходят за консультациями, за помощью.

Он развернул кэ-око. Завершив слияние тела с искусственной кожей, он приживил к предплечью небольшой нейрон кэ-сети. В обычное время тот сворачивался спиралью, но когда Зиммизхи желал – поднимался вертикально, открывал окно к бесконечным знаниям кэ-миало.

– Обзор близлежащих миров, разбирающихся в демонической физиологии и генетике, – попросил Жертвенный.

Таких оказалось не больно-то и много. Но все же они были – и Зиммизхи отправился за новыми знаниями. Отправился искать ответы, которые не сумел найти в Паргороне.

Он нанял вехота. Приравненный к третьему сословию, фактически высший демон, Зиммизхи все же не умел самостоятельно пересекать Кромку. Вероятно, мог научиться, но это займет время, а прямо сейчас он не видел в этом нужды, если можно просто воспользоваться другим порождением Мазекресс.

Нет лучше способа путешествовать, чем вехотом. Тот принял облик воздушной яхты, и Жертвенный стоял на носу, скрестив руки. Внизу проплывал Паргорон, они все еще не пересекли Кромку, и Зиммизхи чувствовал себя свободней и могущественней любого демолорда.

Силой своего разума он проложил себе дорогу в жизнь. Избавился от оков безумия. Победил врожденное проклятье. Победил вечную боль.

И теперь он чувствовал абсолютную уверенность. Чувствовал, что справится с любой задачей.

Не так уж и велик Паргорон, если смотреть на него с такой высоты. Вехот поднял Зиммизхи к самому борту чаши, увлек выше Кровавой Пены. Еще немного – и начнутся миазмы обволакивающей все Тьмы.

– Орниводак, ты решил нас немного повялить? – осведомился Зиммизхи. – Я плачу тебе не за экстремальные ощущения.

– Зато какие виды, господин, – раздался голос из-под палубы. – И ты же, кажется, хотел найти тех, кто сведущ в генетике?..

– Я не собираюсь разыскивать ла-ционне, – отрезал Зиммизхи. – Эта дверь закрыта… или слишком заманчиво приоткрыта. Следуй туда, куда я указал – и только. Без импровизаций.

– Импровизация – неотъемлемая часть творения, – сказал Орниводак. – Поговаривают, что вселенная началась со слов: «А что будет, если эту штуку…»

Но говоря это, вехот уже пересекал Кромку. Его грива переливалась аурическим шлейфом, пока демон-возница бурил пространство.

Миры сомкнулись. Миры разомкнулись. Бездонная Тьма сменилась алым заревом. Зиммизхи, лишенный доступа к кэ-сети, развернул звездную сферу.

Многомерная иллюзия сверкала десятками искр. Точки на карте. Крошечные, но за каждой – бесконечная вселенная. В каждой есть то, что может оказаться полезным для Зиммизхи… но скорее всего нет.

– Кто мир увидел с высоты, тот мысль возвысил и мечты… – продекламировал Орниводак, проносясь над сиреневой рекой.

Зиммизхи не отреагировал. Вехоты часто склонны к философии и рифмоплетству. Правда, сейчас он процитировал первую строчку из «Воспоминаний» Квалдатригона.

Великий был поэт. И это при том, что гохерримом он был лишь наполовину, а на вторую половину – храком.

Презренным храком, как сказал бы почти любой гохеррим чистых кровей.

Обычно такие полукровки даже не поступают в Школу Молодых. Но Квалдатригон, говорят, сумел впечатлить своими виршами самого Джулдабедана. Заинтригованный, тот лично собеседовал юного полукровку и увидел в нем дух подлинного гохеррима. Глубокое понимание красоты мира и своего пути в нем.

Квалдатригон не стал великим воином. В общем-то, погиб он довольно рано. Но он успел оставить множество сборников стихов, несколько книжек для маленьких демонят, две выдающихся поэмы и абсолютно неподражаемую сагу – «Эпос о Сияющих Под Пеленой».

– Ничего себе ты о нем хорошо отзываешься, – удивился Дегатти. – Этот Квалдатригон и правда был настолько хорош?

– Он был лучшим, – сурово посмотрел Янгфанхофен, доставая из-под стойки томик. – Вот, почитай сам, приобщись к классике. Только верни, там памятная надпись… хотя погоди, я лучше тебе копию сделаю.

– Что, Янгфанхофен, не доверяешь этому ворюге? – хмыкнул Бельзедор. – Правильно, он мне плащ-то так и не вернул. Сидит, главное, в нем при мне, словно так и надо.

– Кстати, у тебя нет к нему сапог? – спросил Дегатти невозмутимо. – Оттенок редкий, никак подобрать не могу.

Мир, в который они перешли первым, не мог похвастаться глубокими знатоками генетики. Собственно, его обитатели лишь недавно научились приматывать камни к палкам. Зато следующий мир… о, следующим был Тсгечет.