Паргоронские байки. Том 5

Пеймон наносил ответный визит. Пару недель назад Хальтрекарок был у него в гостях, на каком-то шумном адском фестивале, и так ему там понравилось, что он пригласил хозяина вечера заглядывать в любое время.

Тот и заглянул — да не один. С ним явилась свеженькая жена — тоже падший ангел, девушка сказочной красоты, причем из высокопоставленных небожителей, причем павшая совсем недавно. Даже нимб еще не растаял, даже остатки белых перьев еще виднелись!

Лахджа взирала на нее с любопытством… а уж как пялился Хальтрекарок! Втайне завидуя Корграхадраэду, он давно мечтал украсить гарем небожительницей, пусть даже бывшей. Но возможности как-то все не представлялось.

Так что на Лахджу он сегодня не обращал внимания, да и вообще не смотрел ни на кого, кроме жены нового друга. Любезничал с той, лучезарно улыбался, делал комплименты и вообще вел себя так, как никогда не вел с теми, кто уже был за ним замужем.

— Пеймон, ты обдумал мое предложение? — спросил Хальтрекарок, в очередной раз целуя руку падшей ангелицы.

— Не оскорбляй меня, Балаганщик, — вальяжно ответил Князь Тьмы. — Сусанна — моя любимая супруга, золото среди золота, и я тебе ее не отдам.

— Он не отдаст, Хальтрекарок! — гыгыкнул Асмодей, опустошая очередную бутыль. — Он даже мне не отдал, а уж тебе-то!.. Лучше даже не упорствуй, лицо потеряешь!

Лахджа возлежала в сторонке, смотрела, как три древних существа спорят из-за вчерашней ангелицы, и лениво думала, что все они застряли в эдаком дне сурка, развлекая себя изо дня в день одними и теми же больными вещами.

Они испытывают любопытство и интерес к этой Сусанне не потому, что она какая-то особенная, а просто им нравятся свежие юные лица, которых можно тоже совратить, выкормить пороками и Тьмой для себя. Как мерзкого птенца. Если прокручивать аналогию в голове, то все здесь — жертвы своих душевных недугов и сомнительных жизненных решений. А Сусанна — пища, чтобы подкармливать эти самые пороки.

Как и другие наложницы, впрочем. Демоны вписывают каждую в систему своих ценностей, как порочные взрослые растлевают детей.

В чем-то даже хорошо, что Лахджа досталась именно Хальтрекароку — у нее хотя бы не возникало со своим хозяином иллюзии, что она — тоже участник каких-то взаимоотношений с ним, а не предмет для развлечения.

А то вон Сусанна от такого внимания явно уже начинает о себе мнить. Думает, что это всерьез, что она действительно явилась в Темный мир — и осветила его своим великолепием.

Хотя, наверное, первое время так думает каждый падший ангел.

Интересно, думал ли так Асмодей?

А Асмодею тем временем прискучило лобызать руку злосчастной Сусанны, и он стал выглядывать жертву среди наложниц своего лучшего друга. Лахджа изменила форму, попыталась слиться с окружением и незаметно уползти… но как раз это внимание Князя Тьмы и привлекло!

Он поднял за шкирку слабо шипящую змею и глумливо усмехнулся.

— Вечеринка только началась, ты куда это? — спросил он. — Я познакомлю тебя со своим…

— О, ты поймал меня, благородный Рикки-Тикки! — торопливо перебила Лахджа. — Но лучше не двигайся, потому что если пошевелишься, я укушу.

Кажется, Асмодей читал Киплинга, потому что расплылся в довольной улыбке и ненадолго забыл о своем изначальном желании. Он встряхнул Лахджу и бросил на пол, заставляя принять истинный облик.

Та торопливо размышляла, как выкрутиться. Пока она была самой любимой женой, Хальтрекарок ее придерживал для себя, но сейчас она даже не в тридцатке. Любимому мужу будет наплевать — он в ее сторону и не смотрит.

Конечно, весь этот список Сидзуки — чистая субъективщина. Он даже не совпадает с аналогичным списком Абхилагаши. Места чисто на глазок и очень легко меняются. Иногда достаточно одной яркой выходки, чтобы взлететь на самый верх или упасть на самое дно.

Кстати, как раз Абхилагаша внезапно решила… помочь Лахдже. Она коснулась руки Асмодея и молвила:

— Господин, тебе не стоит так обращаться с Лахджой. Она не такая, как мы. Она бывшая смертная и среди нас всех самая добродетельная. Наверное, хочет просветлиться — не стоит ей мешать.

Лахджа почувствовала, что ненавидит Абхилагашу. Та счастливо улыбалась, глядя на нее, а у Асмодея загорелись глаза.

Разумеется, теперь он ни за что не отступит. Асмодея особенно интересуют именно добродетельные, он обожает совращать. Просто среди демониц таких днем с огнем не сыщешь, Лахджа и сама тянет на такую только в сравнении с общей массой.

— Ну что ты, Абхилагаша, — сказала она ласково. — Не перехваливай меня. До тебя мне как до луны, как до светлого солнца. Ведь это ты сейчас на первом месте среди нас — и все благодаря твоей благородной, нежной, почти что царственной натуре!

— Ну это ты брешешь, — сказал Асмодей. — На ней пробы ставить негде, я уже много раз проверял.

Перкеле. Не прокатило.

— А вот ты… — задумался Асмодей. — Слушай, мы столько лет знакомы, а я не помню, чтобы я тебя трахал…