Паргоронские байки. Том 5

— О, ты нам омияге принесла? — оживилась Сидзука.

— Ты тоже не моя дочь!.. но тебе я кусок отрежу.

— И Мамико отрежь, — потребовала Сидзука, поднимая за шиворот свою дочь.

— М-м… а она не заблюет тут все? — с сомнением посмотрела на девочку Лахджа. — Она же совсем маленькая… и смертная.

— Ей уже полгода. И она полудемон. Слопает.

Лахджа разделила трофейный сыр между дочерью, подругой, дочерью подруги… и другими демонятами, ладно. Иначе те могли начать кусаться. Она подумывала обмануть их Пятиминутной Копией, но пожалела малышей.

В конце концов, не всем им так повезло с матерями. Многих вообще не навещают. Растут тут, как сорная трава, с одними Безликими.

— Однажды вы будете сами ходить за Кромку и забирать у смертных все, что захотите, — ласково пообещала Лахджа.

Астрид достался самый большой кусок, но она сточила его, как хомячок семечку. А вот Мамико муслякала свой подолгу, с сомнением поглядывая на маму.

Дочка Сидзуки родилась очень человекоподобной. Если не знать, что полудемон — то и не отличишь. К счастью, стопроцентная девочка, никаких лишних деталей от мамы не унаследовала. Чертами лица — типичный европейско-азиатский метис.

У детей людей и гхьетшедариев самая обычная внешность. Иногда бывают всякие врожденные уродства — рудиментарные хвостики, дополнительные соски, волчья губа… но Мамико это обошло стороной. Сидзука после родов страшно тому радовалась — это ведь ее единственный ребенок, других не будет.

С Астрид Мамико дружила, единокровные сестрички часто играли вместе. Лахджа и Сидзука поставили их кроватки рядом, так что девочки стали соседками. Благо к тому возрасту, как Мамико начала ползать, Астрид перестала вести себя, словно бешеный зверек.

— Мама, воть! — радостно воскликнула Астрид.

Лахджа моргнула. В обмен на сыр дочь подарила ей дохлого паргоронского котенка. С откушенной головой.

— Это ты откусила? — спросила она.

— Я подиилась, — показала на Мамико Астрид.

Да, как хорошая девочка, лучшую часть она отдала сестре. Мамико выстроила башенку из кубиков и водрузила на самый верх голову паргоронского котенка. Остальные дети смотрели на это произведение искусства и завидовали.

— Ладно, ты научилась делиться, — философски сказала Лахджа. — Это по-своему хорошо. Твой папа тоже любит делиться… даже тем, что ему не принадлежит. Но знаешь, чего не хватает твоему папе и тебе? Милосердия.

— Он ее сам научил, — сказала Сидзука, читающая книжку.

— Сам научил?.. Хальтрекарок?..

— Нет, паргоронский котенок. Он нашептывал твоей дочери, чтобы она отгрызла кому-нибудь башку. Она послушалась.

— Астрид, не надо слушать паргоронских котят, — укорила Лахджа. — Они тупые. Смотри, он дал тебе плохой совет — и вот что с ним стало. Он теперь пентхауз, Астрид!

Девочка мало что поняла, но заливисто рассмеялась. У нее была улыбка Хальтрекарока — счастливая и лучезарная, только более невинная.

Лахджа невольно умилилась и погладила малышку по голове. Живая. Здоровая. Даже не помнит, как ее убил Кошленнахтум… наверное. Во всяком случае, не осознала.

Да, Кошленнахтум… при мысли о нем Лахджа помрачнела. Омерзительный Господин после того случая крупно разругался с Хальтрекароком и больше с тех пор не показывался. Так что Астрид в безопасности.

Кстати, надо хоть изредка уделять внимание ее отцу. По последним выкладкам Сидзуки Лахджа сейчас на тридцать первом месте в рейтинге наложниц — то есть вылетела даже из тридцатки. А это уже не очень-то хорошо — надо постараться, чтобы в ней не перестали видеть ценность.

А то вот Сидзука почти сразу после родов вернулась в игру, снова пустила в ход все свои уловки и чары, и сейчас на пятнадцатом месте, продолжая карабкаться выше. А Лахджа на все забила.

Эх… Ладно бы еще это был не Хальтрекарок, а кто-нибудь получше. Нежный внимательный любовник, который заботится о своих женах и не подкладывает их под первых попавшихся уродов просто из желания угодить. А если бы у него при этом еще было хорошее чувство юмора, приятный характер и выдающиеся кулинарные таланты…

Бельзедор и Дегатти даже не стали комментировать.

Застать шоу Лахджа уже не успела, но хотя бы заглянула на последующие посиделки. Благо сегодня все оказалось очень скромно, по-семейному. Только сам Хальтрекарок и два десятка наложниц.

А еще целых два Князя Тьмы, что не на шутку Лахджу удивило. Обычно-то из Ада заглядывал один и тот же — Асмодей, любимый приятель-обрыган. Этот во дворец Хальтрекарока вообще ходит, как к себе домой, его тут всегда принимают, как родного.

У него в большой гостиной даже именное кресло есть. Он сам на нем свое имя вырезал.

Второй же… Хальтрекарок представил его своим женам как короля Пеймона. И выглядел он куда презентабельней рыхлого и ослоухого Асмодея. Величественный демон Ада, падший ангел с роскошной шевелюрой, изящной бородкой и обжигающим взглядом, он был облачен во все черное, и черную же носил корону. При виде него сердце невольно билось быстрее, и наложницы к нему так и ластились.