Паргоронские байки. Том 5

— Хальтрекароку следовало давным-давно тебя мне подарить, — развернул какой-то свиток Асмодей. — Ты с Земли, и ты крещеная. И технически ты мертва, знаешь ли. Так что тебя ждет Ад… хотя подожди… кхм… надо же, какое чистое дело… всего один серьезный грех!

— Какой?

— Ты добровольно стала демоном! — с торжеством ткнул в нее пальцем Князь Тьмы. — Трактуется так же, как самоубийство!.. даже еще хуже! Это грех отчаяния, Лахджа! Отвержения бытия! Что, истинное устройство мироздания оказалось невыносимым? А ведь ты могла бы просто… кем ты там была?.. ого, психиатром?.. Хе. Ну учитывая, как ты кончила… сапожник без сапог. Как и все психиатры. Кстати, я дело не перепутал?.. ну-ка, скажи что-нибудь по-психиатрски!

Асмодей глумливо захохотал в три глотки. Лахджа с отвращением поморщилась и сказала:

— Не обещаю тебе обилия узкоспециализированных терминов. Я большую часть забыла. Но для ясного изложения они не слишком и нужны. Заключение в целом очевидно: ты презираешь сам себя. Ты настолько сильно себя невзлюбил после какого-то травматического события, что постоянно качаешься на качелях из напускного высокомерия и самоуничижения. Твоя личина нарочито уродлива, а женщин ты унижаешь, чтобы они относились к тебе так, как, ты думаешь, ты того заслуживаешь. Ты разрушаешь чужое семейное счастье и обесцениваешь само понятие любви, потому что это одна из тех форм доверительных взаимоотношений, на которые, как ты думаешь, ты больше не можешь претендовать. То же и с твоим непосредственным окружением — разыгрывая перед ними клоуна, ты пытаешься получить суррогат той дружбы и любви, которые у тебя либо были когда-то, либо ты о них мечтаешь.

По мере того, как она говорила, Асмодей все сильнее мрачнел.

— Поэтому я думаю, что грех уныния, который ты во мне рассмотрел, в той же мере присущ и тебе, — закончила Лахджа. — Или даже большей. Я, может быть, сапожник без сапог, но депрессивное расстройство я рассмотреть все еще могу.

— Из тебя получился бы хороший работник, — вздохнул Асмодей, возвращаясь в свой обычный облик и тоже открывая банку пива. — Ладно, шутки в сторону. Зачем ты пришла на самом деле?

— Мне нужно выручить мужа.

— А что с ним?

— А ты не знаешь?.. хотя да…

И Лахджа рассказала Асмодею все то же самое, что уже рассказывала трижды.

— …Это же ты их свел! — возмущенно закончила она. — Теперь бери на себя ответственность! Ты что, не знал, что Хальтрекарок витает в облаках? У него творческая натура, он не следит за словами в кругу друзей!

Асмодей стал похож на грозовую тучу. Он сузил глаза и процедил:

— Юная Лахджа, позволь мне разъяснить тебе кое-что. То, что я иногда по великодушию спускаю тебе дерзости, не означает, что ты стоишь со мной на одной доске. Чего-то от меня требовать и уж тем более обвинять ты не можешь.

— Но Хальтрекарок же тебе друг!

— Друг. Но есть еще и корпоративная этика. И если выбирать между другом и нормальным климатом в коллективе без склок и расколов… угадай, что я выберу?

— Друга? — с надеждой предположила Лахджа.

— Как же ты злишь меня, женщина, — отвел взгляд Асмодей. — Однажды я уже выбрал друга… и смотри, к чему это меня привело! Если меня выкинут еще и из Ада — куда я, по-твоему, пойду?!

— Иди к нам. Мы будем рады.

— Это не тебе решать.

И все же Асмодей задумался. Лахджа почти слышала его мысли. Он ведь действительно огорчен сейчас. Лишился лучшего друга, лишился своей любимой дачи. Места для кутежа, где ему так комфортно. Это большая потеря, ему надо ее только осмыслить.

Ожидая, Лахджа пригубила из почти забытой банки пива и поморщилась. Настолько теплое, что почти горячее. Вообще, жарко тут, конечно. В Паргороне климат-то помягче… хотя на наружной стороне он слишком сырой, пожалуй. Да и скверны там больше…

— Хорошо, — наконец сказал Асмодей. — Я помогу, но не за так. Что ты мне можешь предложить?

— Ну… я лично?.. не так уж много… А могу я пообещать что-нибудь от лица Хальтрекарока?

— Можешь, но он может в таком случае не согласиться с ценой. Он ведь не давал тебе права на подобное?

— Мне — нет… но, может, Совнару давал? Я могу его вызвать!

— Кхе-хе… нет. У меня идея получше, — снова достал свиток с личным делом Лахджи Асмодей. — Ты, конечно, не праведница, но по нынешним временам я стал непривередлив. Ты имела реальные шансы попасть в Рай. И мне будет очень приятно, если вместо этого тебя отымеют в Аду.

Лахджа вздохнула. В общем-то, она уже морально подготовилась. Начала бы раздеваться, но на ней и так не было ничего, кроме часов Совнара.

— Ладно, ладно, — покорно сказала она, ложась на стол. — Думаешь, мне привыкать быть выгребной ямой для слива чужой похоти? Давай. Все бывало, это не хуже, чем обычно. А может, в чем-то даже получше — адских колобах я и правда не пробовала. Сколько у тебя это времени займет? За десять минут управишься?

— У меня аж опал, — с омерзением сказал Асмодей, вышибая из-под Лахджи стол. — Я понимаю, что ты специально, но это сработало. Не хочу больше. Но не думай, что история на этом закончена. Единственная вещь, которую ты можешь обещать от лица Хальтрекарока — это ты сама.