Париж: анатомия великого города

Один из сюжетов, развернутых в романе «Собор Парижской Богоматери», затрагивает мистическую ауру, присущую собору. Подобно прочим прогрессивным мыслителям XIX века, Гюго сочетал почти слепую веру в силу науки с интересом к оккультизму. В 1830-х годах к работам над собором привлекли архитектора Эжена Эммануэля Виолле-ле-Дюка. Под присмотром специально образованной комиссии, в которой состоял и Виктор Гюго, архитектор завершил реконструкцию к 1846 году. Несколько лет проект реконструкции критиковали за излишнее копирование средневекового готического стиля. Но справедливости ради стоит заметить, что средневековые фантазии пробуждаются при одном только виде древних камней[37].

Более всего Гюго занимала старинная легенда о том, что архитектура храма является примером воплощения сакральной геометрии. Так, молва утверждала, что окна, двери, главные входы и характер постройки в целом — это аллегорическая проекция тайн древней науки, которую иногда называют духовной алхимией или герметической философией.

Воплощением зла в романе Гюго является священник Клод Фролло, попытавшийся разгадать тайну центральной части собора — символического портала. Здесь Фролло «даже поставил свою душу на карту ради того, чтобы принять участие в мистической трапезе алхимиков, астрологов и герметиков за столом, во главе которого в Средние века стояли Аверроэс, Гильом Парижский и Никола Фламель, а с другого края — затерявшийся на Востоке и освещенный семисвечником Соломон, Пифагор и Зороастр». Интерес Фролло к оккультной философии привел к трагедии, на примере этого персонажа Гюго показал беспомощность человека перед силами, движущими вселенной.

Традиции подобного мировоззрения существовали на протяжении всей христианской истории и восходят к дохристианским временам, к эпохе греческих мифов, к поклонению почитавшемуся алхимиками Гермесу Трисмегисту, иначе египетскому Тоту, богу магии и письма, которому приписывалось авторство множества текстов, каковые маги Средневековья и Возрождения применяли в качестве наставлений для экспериментов и изысканий. Целью устремлений алхимика считалось получение философского камня, иногда именуемого также «зеленый лев». Говорят, что угол, под которым внутрь собора смотрит статуя ворона на левом портале, указывает точное местонахождение философского камня, якобы спрятанного в здании одним из первых епископов собора Гильомом Парижским.

Огонь «алхимической философии» в XX век пронесли сюрреалисты под предводительством Андре Бретона. Это движение родилось на свет в Париже в 1924 году и стремилось возбудить «революцию умов»: изменить мировоззрение человечества так, чтобы мир вступил в новую эру. Сюрреалисты были религиозны, но питали ненависть к христианству: верили во Вселенную, где все противоречия сливаются воедино — в единую материю, описанную алхимиками. Пусть сюрреалисты не восхищались красотой собора, они были вынуждены признать, что Нотр-Дам наделен символизмом, и не только с христианской точки зрения.

Языку алхимии сюрреалисты учились по самым разным источникам — весьма примечательно, что еще в юности Андре Бретон прочел Гегеля, Джордано Бруно и Рембо. Однако никто не был таким привлекательным и загадочным, как их современник Фульканелли. Существование реального Фульканелли не доказано, хотя достоверно, что карточка с этим именем появлялась в «Ле Шат Нуар»[38] на Монпарнасе и в других модных местах того времени. Самая знаменитая его книга, раскрывающая тайны собора Нотр-Дам, называлась «Загадки соборов» и была опубликована в 1926 году в Париже.

Был ли Фульканелли выдуманным героем или ловким шарлатаном, мы не знаем, но его книги написаны весьма талантливо, полны туманных отсылок и таинственных намеков. Он стал легендой мира парижского оккультизма и психологических (духовидческих) экспериментов, культовой фигурой для сюрреалистов (ходили слухи, что Бретон тайно встречался с этой таинственной личностью и Фульканелли поведал ему о своей способности путешествовать во времени). Фульканелли сказал, что собор Нотр-Дам есть альфа и омега Парижа и «памятник концу времен».