Париж: анатомия великого города

К началу правления Филиппа IV городские преступники обнаглели до крайности. Строгие наказания ужесточались, но не из стремления к справедливости, а ради удовлетворения жажды толпы, требовавшей кровопролития и зрелищ. Воров, убийц и фальшивомонетчиков обычно вешали; прочих лишали зрения, пороли, клеймили каленым железом (не только плечи, но и щеки и лоб). Жесткого уложения о наказаниях не существовало, судьи руководствовались собственным пониманием происходящего. Никто из обывателей не решался выйти из дома после наступления темноты. Рядовые парижане не подчинялись закону и не зажигали по вечерам в окнах лампы (этот закон был первой попыткой властей осветить улицы), они баррикадировали двери и держали оружие под рукой.

В Париже действовала гражданская стража, патрулировавшая ночные улицы, но эти патрули не были официальными представителями префекта и не вели следствие, а лишь поддерживали порядок, соблюдение законов и старались предотвращать преступления. Тесная связь и даже намеренное смешение полицейских и судебных функций на десятилетия определили методы поддержания правопорядка в Париже: в отличие от британской полиции, занятой в основном ограничением прав и запретами, парижские полицейские (и, следовательно, французские в целом) одновременно обеспечивали порядок, выступали в роли советников, судей и шпионов. После кровопролития времен Коммуны Ив Гюйо прекрасно определил отношения свободы и контроля в Париже: «Парижанин может делать все, что пожелает, но до тех пор, пока находится под полицейским надзором».

Глава девятая Разрушая храм

В глазах парижских обывателей XIII века самым крупным преступником из всех был, конечно же, король. К 1300 году жестокость и финансовая несостоятельность Филиппа Красивого почти полностью уничтожили экономическую стабильность региона. Хуже того, король нарушил хрупкий политический баланс внутри столицы: он ополчился на тамплиеров, которые около столетия назад прочно обосновались за стенами города (нынешняя восточная часть округа Марэ).

Эти земли были закрытым мирком, дожившим в том или ином виде до 1820 года, когда последние следы его были принесены в жертву современности. Останки огромной башни тамплиеров можно увидеть в северной части Марэ на площади дю Тампль. А все владения ордена занимали территорию между нынешними улицами дю Тампль (в 1235 году — Вии Милитии Темпли), де Бретань и де Пикарди. Рыцари-тамплиеры осели в окрестностях столицы в XI веке, построили приют для бедноты, больницу для раненых монахов-воинов и членов нищенствующих орденов, вернувшихся из крестовых походов. К XII столетию и с разрешения короны огромное владение, простиравшееся до Менильмонтана и Шаронна, — Вилла Нови Темпли — превратилось в важнейший образовательный и культурный центр, составивший реальную конкуренцию Парижу. К концу XIII века рыцари накопили огромный капитал, привлекавший неослабевающее внимание властей.

Орден тамплиеров был основан в 1118 году, когда девять первых рыцарей приехали в Иерусалим и предложили королю Балдуину II обеспечить безопасный проезд пилигримов по его землям, чем до того занимались рыцари-госпитальеры ордена Святого Иоанна. Они недолго пожили в мечети Масджид-аль-Акса («самая дальняя мечеть» по-арабски) — третьей святыне исламского мира после Мекки и Медины. Мечеть эта была построена на развалинах храма царя Соломона и считалась центром мира (арабские и европейские карты мира тех времен подтверждают это единогласно). Имя ордену рыцари взяли от «Templum Domini», христианского храма, занявшего место под куполом мечети Скалы (невероятный акт вандализма, которым восторгался весь христианский мир — превратить мусульманскую мечеть в святыню католицизма).

Рыцари приносили обет бедности, но в грядущих десятилетиях, а потом — столетиях, собрали огромное богатство. Сделали они это, став банкирами, финансируя крестовые походы в Святую Землю и эффективно управляя ими. Отказавшись оплатить одну из безумных экспедиций Людовика Святого в Египет, они нажили в лице монарха непримиримого врага. Алчность и тщеславие тамплиеров были общеизвестны. Их собственные походы в Святую Землю, по словам одного историка, были одновременно «разрушительны» и «бесчестны» (что лишь подтверждает мнение специалиста по истории средневековья Жака Ле Гоффа — единственная польза от крестоносцев в том, что они привезли в Европу абрикосы).

Филипп пользовался широкой поддержкой населения, ненавидевшего тамплиеров, когда объявил ордену войну. Рыцари были известными гордецами; а факт, что святые воины — содомиты, никого не удивлял, так как это считалось «обычным пороком» монахов и солдат. Поэт Гюйон де Прованс высказывал мнение большинства парижан, когда ставил рыцарям в вину их «orgueil» (гордость) и называл тамплиеров «cruels et méchants» (жестокосердными злодеями).