Париж: анатомия великого города

Жизнь Парижа тех времен можно охарактеризовать одним словом: беззаконие. В 1358 году университет направил официальную жалобу Карлу V на то, что вокруг рю де Фуарр, где проходило большинство лекций, ночью слоняются преступники, шлюхи, а также прочие «femmes malpropres»[55]. Каждое утро улицы оказывались заваленными фекалиями, залитыми мочой, закисшим вином и рвотой. На рю де Фуарр, Дье-Порте-Сен-Совер, площади Мобер и в других местах, чтобы не допускать подобную публику на улицы, были построены огромные ворота. Сами же студенты любили гулять на набережной Пре-о-Клерк, где ловили рыбу и устраивали шумные попойки. Попытка настоятеля аббатства Сен-Жермен в 1343 году покончить с безобразиями привела к кровавой стычке, слух о которой дошел до самого папы. Согласие так и не было достигнуто, и парижское духовенство добавило еще один пункт в длинный список претензий к университету.

Карл V особенно заботился о культурной жизни столицы, и библиотека Лувра при нем пополнилась более, чем когда-либо. Сам Париж развивался вяло, и, как видно из пятой «большой карты» Парижа, к 1383 году единственными достойными упоминания новыми постройками были городские оборонительные сооружения и крепостные ворота. Сразу за стенами столицы, на месте нынешних Ла Вийетт и ворот Сен-Мартен, до лесов простирались пустынные земли. Здесь селились только голодающие бедняки, прокаженные и дезертиры.

Глава одиннадцатая Английские дьяволы

Среди бедствий, особенно сильно ударивших по Парижу и Франции, наряду с войной, голодом и смутами стояли слабость и глупость монархии. Хуже того, правивший страной с 1392 по 1422 год Карл VI был человеком неуравновешенным: казался то полным глупцом, то непредсказуемым безумцем. Скорее всего, сумасбродство Карла было настоящей патологией, какой-то формой шизофрении или энцефалита, но, как бы то ни было, эта неустойчивость психики короля отражалось на жизни всей страны. Король мог внезапно погрузиться в себя, мог впасть в бесконтрольную ярость, а однажды на охоте заколол мечом четверых придворных, которых заподозрил в измене. На один из официальных банкетов монарх явился одетым в костюм дикаря, чем шокировал и напугал гостей. К концу жизни Карл решил, что сам он сделан из стекла, и заставил вшить в свою одежду металлические прутья, которые должны были уберечь его хрупкое тело от соприкосновения с другими людьми.

В довершение всех бед, воспользовавшись подточенным здоровьем монарха, его братья — герцог Бургундский, возглавлявший партию бургиньонов, и лидер арманьяков граф Арманьяк — затеяли бесконечную борьбу за влияние при монаршем дворе. Распря родственников быстро распространилась на вопросы внутренней и внешней политики, влияла на дела папского престола, Нидерландов, Бельгии, Люксембурга, не говоря уже о внутренних территориальных спорах. Для парижан следствия политических распрей в верхах усугублялись еще тем, что, в отличие от других городов страны, столица полностью зависела от короны. Монарх напрямую правил городом, и столице приходилось подчиняться любому его капризу.

Раздоры в королевской семье начались с самого первого дня правления Карла VI, который взошел на трон еще мальчишкой, сразу после возвращения в сопровождении своих дядьев из успешного фламандского похода. Более 20 000 парижан поднялись тогда на городские стены, чтобы восславить короля-победителя. Каково же было их удивление, когда глашатаи объявили, что громкие приветствия беспокоят монарха и всем следует разойтись по домам. На следующий день в город вошли ожесточенные военной кампанией солдаты: они арестовали, а затем казнили высшее руководство города. С Парижа причитался огромный штраф, горожан обложили высокими налогами. Жители столицы не понимали мотивов подобного отношения и списали его на помрачение рассудка сумасшедшего короля. Вовсе не случайно в столице в следующем году появилась Бастилия, ненавистное и наводящее страх сооружение.

Во тьме

Вялотекущая ссора бургиньонов и арманьяков разразилась бурей вечером 23 ноября 1407 года, в четверть восьмого. На темной аллее у монастыря госпитальеров Сен-Жерве, неподалеку от ворот Барбетт восемнадцать бургиньонов зарезали графа Арманьяка Орлеанского. Тело было незамедлительно перенесено к церкви Блан-Монто, в самом сердце Марэ. Когда же Иоанн Бесстрашный, преемник старого герцога Бургундского, умершего в 1404 году, приехал взглянуть на труп, из тела внезапно забил фонтан крови, который, окатив Иоанна, заклеймил его убийцей.