Париж: анатомия великого города

Повседневная жизнь Парижа в начале XV века была опасна, изменчива и со всех сторон теснима религиозными запретами, которые, по сути, никак не влияли на настроения населения. Город был перенаселен и грязен. С XII века, со времен Филиппа-Августа, за стеной Карла V, опоясывавшей город от ворот Сен-Мартен до Сен-Жермен, не было построено ни одного крупного здания. Преодолев войны и болезни, население выросло до 200 000 человек. В результате столица превратилась в лабиринт убогих улиц, ставших рассадником болезней. Парижское жизнеустройство того времени описано в произведении неизвестного автора «Дневник парижского буржуа» («Journal d’un bourgeois de Paris») — печальном, a порой горьком повествовании о городе, воюющем с самим собой, остальной Францией и английской оккупацией.

Анонимный буржуа описывал глобальные события и международные войны, но львиную долю внимания он уделил обыденному ходу жизни. Дневник полон описаниями личных и домашних забот: упоминаются зимние морозы, нашествие майского хруща летом — все то, что заботило горожанина среднего достатка. Таким же образом автор описывает Столетнюю войну: изложение великого события маленьким человеком. Всякий раз, когда к столице подступал неприятель, оставшийся неизвестным горожанин одним из первых среди множества других жаловался на повышение цен на хлеб, на то, что сыра и яиц в продаже вовсе не найти. Но это вина не только англичан, которые — еретики! — варят мясо и убивают детей. Виновны в бедах также священники, солдаты и далекие от идеала патриотизма и святости аферисты, которым подражает молодежь, подобные Жанне д’Арк (хотя Жанна около Парижа появилась лишь мимолетно — во время штурма ворот Сент-Оноре в 1429 году, когда и была ранена). Дева сыграла важную роль в истории города тем, что вдохновила и придала Карлу VII мужества короноваться в Реймсе и объединить Францию. (Довольно интересно отметить, что сегодня Жанну своей героиней избрали французские ультраправые политики, собирающиеся в трудные времена и перед выборами у статуи Орлеанской Девы на рю де Риволи).

Из дневника и других документов, относящихся к тому периоду истории, видно, что к началу XV века слово «парижанин» описывало не только жителя столицы, но и определенный стиль поведения и мысли. Книга «Le Mesnagier de Paris» («Парижская домохозяйка») была написана в 1393 году как пособие по правильному поведению благонравной жены в столице. Женщине следует изучать искусство танца и пения, уметь вести дом, выбирать слуг, одеваться, следует также знать свое место в обществе — на кого смотреть свысока, а на кого — подобострастно. Из этой книги становится ясно, что средний класс столицы не бедствовал: автор, к примеру, рассуждает на тему правильного приготовления оленины, апельсинов и даже таких экзотических деликатесов, как небольшой оранжевый корешок под названием «морковь». Хотя жене буржуа не стоит общаться с аристократами, она должна знать, что по положению стоит не ниже.

Основными характеристиками «парижского менталитета» считались суеверие и мздоимство. Вера в божественный промысел и легкую наживу часто оборачивались и против обладателей «парижского» склада ума. В 1413 году Париж оказался в руках графов Баварского и Арманьяка, имевших к городу давние счеты. Их нельзя было подкупить никакими взятками. Неизвестный буржуа в своем дневнике описывает, как городское население переболело таинственным кашлем, который автор называет «tac» или «horion»[56]. От болезни никто не умер, но кашель был так силен, что у мужчин разрывались гениталии, женщины рожали до срока, и во всем Париже было не найти священника, который мог бы без перерыва спеть мессу. В болезни винили даже маленьких детей, вечерами бегавших за вином и горчицей по улице Муфтар и распевавших во все горло песенку со словами: «Что за кашель у тебя в дыре, старушка. Вот так кашель, вот так кашель в дыре». Почти всерьез парижане шутили, будто мальцы так прогневали Бога, что Он сделал воздух «больным и грязным, чтобы все прогнило» и наказал их «кашлем в дырке». Врачи не могли найти причину недуга, и парижане обвинили во всем двух графов, вставших лагерем под стенами города.

Когда власть из рук графов Баварского и Арманьяка вновь перешла к городским властям, болезнь волшебным образом испарилась. Торговля пошла в гору, мессы служили без перерыва, шлюхи вышли на улицы, еретики запылали на кострах — город вернулся к обыденной жизни. Безымянный буржуа радовался, что вино в том году «не загустело и не воняло».

«Проворный плут, приятный вор»

Как и многие города, миновав тяготы Столетней войны, Париж пустился во все тяжкие. Город закружился, по словам Франсуа Вийона, лучше других описавшего жизнь бандитов и бродяг, в «Великом карнавале», чуждом почтенным буржуа, которые славились своим скептическим отношением к шумным удовольствиям.