Париж: анатомия великого города

Архитектурный стиль Возрождения смог проникнуть в центр Парижа лишь после смерти Франциска в 1547 году. В первой половине XVI столетия новый стиль завоевал лишь окраины, где земля была дешевле и где не ощущались перипетии внутригородской политики из-за стен Парижа. Первым из таких пригородов, живших независимо от центральной власти, стал Фобур Сен-Жермен, протянувшийся от улицы Сен-Андре-де-Ар до ворот де Буши, Сен-Сюльпис и улицы Эколь Медисин. Местной достопримечательностью была ярмарка Сен-Жермен, проходившая ежегодно в феврале на стыке нынешних улиц де Буши, дю Фор и Эколь Медисин. Горожане всех сословий съезжались на ярмарку за разнообразными товарами и чтобы поглазеть на уличные представления: сюда прибывали купцы и театральные труппы даже из таких далеких земель, как Германия, Венеция и Англия.

Застраивался город и в западном направлении: между церквями и аббатствами пролегли новые улицы вопреки тому, что здешняя грязь мало напоминала мощеные элегантные улочки центрального и восточного Парижа. Эти маргинальные кварталы протянулись от улиц Дракона, Сабо и Святых Отцов к площади Бусико, где и в XVI веке существовала колония больных проказой.

На другом краю левобережья между улицами Грасиес, Ласепед, Жоффруа-Сен-Илер и Добентон также появился новый квартал. Ранее это были земли Кло д’Альбиак — виноградники и путаница узеньких улочек; сегодня этот район называется «Вилленеф Сен-Рене», полон современными зданиями и магазинами и знаменит колодцем Отшельника (le puits de l'Еrmitе), давшим имя улице, на которой стоит главная мечеть Парижа. Этот район вырос уже к концу правления Франциска, в 1545 году поглотил аббатство Сен-Виктор и улицы Муфтар, Сенсье и Ла Клеф. Развивающиеся предместья Парижа свидетельствовали о беспрестанном росте столицы, о том, что городскую жизнь на окраинах упорядочить вполне возможно.

Бурные изменения на окраинах города заставили Франциска и его наследников переосмыслить основы организации жизни в столице. К примеру, стало очевидно, что экономическое состояние Парижа напрямую зависит от уровня санитарии и чистоты городских улиц, от того, насколько грамотно расположены площади и места для отдыха (эти же принципы лежали в основе разработки планов городов Италии времен Возрождения). Реконструкция моста Нотр-Дам и сооружение каменных набережных у Лувра и Шатле стали первыми шагами на пути рационализации подхода к градостроительству и создали возможность передвигаться по городу во время дождей и разливов реки.

Не все в Париже шло гладко. Несмотря на благие намерения просвещенного двора и градостроителей, в городе бурлили страсти, старые и новые раздоры обостряла волна католического фундаментализма, вылившаяся в массовое кровопролитие прямо в сердце великой столицы.

Глава пятнадцатая Выбирай: месса или смерть!

Начало XVI века отмечено первыми попытками властей взять жизнь города под свое управление и планировать городское развитие: первым делом было решено построить чистые улицы, унифицировать требования к фасадам, организовать места для отдыха горожан. Новые богатые кварталы Марэ и Сен-Жермен ничем не походили на грязный и изрытый узкими извилистыми улочками лабиринт центра Парижа. Эта картина для многих служила метафорическим образом французского двора, соединявшего величие с пошлостью, где на глазах шокированных гостей светский обед превращался в разнузданную оргию. Выходцы из более консервативных стран Европы, хранящих жесткую систему моральных ценностей (в основном из Германии, Швейцарии и Скандинавии), едко отзывались о политической коррупции и упадке нравов французского общества. Ценившие искусство в любви, на войне и на кухне выше пуританства парижане к упрекам пуритан-чужаков относились равнодушно.

Сильнее всего шокировало стороннего наблюдателя соседство секса и религии в самом центре столицы. В начале 1500-х годов шлюхи привычно располагались на ступенях собора Нотр-Дам, переговаривались с прихожанами и шептали цены всякому, кто интересовался. Так было заведено издревле. Один из самых ярых женоненавистников в истории парижской литературы, поэт Матье, в «Ламентациях» (вторая половина XIII столетия) язвил, что, направляясь в церкви, парижские прихожанки лишь прикидываются религиозными, а в действительности горят страстью утолить свою похотливую натуру. «Продать у церкви лошадь — и то будет меньшим грехом, чем принять предложение одной из этих святош», — предостерегает Матье. Переведенная с латыни на французский язык книга Матье служила популярным справочником по сексуальным нравам даже в раннем Возрождении, когда проституция процветала, и, по свидетельству современника, в городе насчитывалось как минимум «шесть тысяч шлюх-красоток». Итальянец Антуан Атезан входил в число множества путешественников, стремившихся в Париж по единственной причине: поглазеть на «бесчисленных девушек, чьи манеры столь грациозны и соблазнительны, что увлекли бы мудрого Нестора и древнего Приама».