Парижская тайна, или Истина в вине

«Взыграло ретивое, – злорадно подумал Михаил. – Вот ты себя и выдал! Маска, я тебя вспомнил!»

– Охрану позовем потом, – поднимаясь из-за стола, сказал Воронов. – Это успеется. Сначала сами глянем.

«Хочет, чтобы я увидел первым место происшествия. Разумно. Я ведь тоже профи. Женский табун не берет, следы затопчут, Зигмунд там тоже лишний. Разумно. Сивко бы притормозить, но он как приклеился. И нервничает. Заметно нервничает и тайком поглядывает на часы. В чем дело?»

На третий этаж они поднялись втроем. Михаил тоже волновался. Так вот ты какая, смотровая башня! Издалека похожа на шахматную ладью, с такими же зубцами. Только вот мелкая или глубокая? От этого зависит, возможен ли несчастный случай: перегнуться через перила и в темноте не рассчитать.

Лестница была узкая и крутая, в три пролета. Первым шел Воронов, последним Сивко. Дмитрий Александрович по крутым ступенькам поднимался без видимых усилий, даже дыхание не сбилось. Хорошая форма. В тренажерном зале бывает, факт. А вот Сивко через два пролета остановился и перевел дух. Они с Вороновым ждать его не стали, поднялись наверх. Дмитрий Александрович воспользовался моментом, чтобы спросить:

– Ну как, Михаил? Что думаешь?

– Надо осмотреть место происшествия, – скороговоркой сказал он. – Но не думаю, что это несчастный случай. У Таранова здесь явно была назначена встреча.

Воронов вздрогнул:

– С кем?

Михаил обернулся: на башню поднялся Сивко.

– Я вам потом скажу. – И бодро: – Ну-с, Федор Иванович! Что скажете?

– А что я? – пробормотал тот, а сам цепко окинул взглядом площадку башни.

«Он!» Место происшествия, то бишь драки, было размером метра три с половиной на те же три с половиной. Квадрат. У самого края каменной ограды красовался телескоп, нацеленный на звезды. Еще с его помощью удобно наблюдать за деревней. Для удобства подле стоял грубо сработанный деревянный табурет. Вот и вся мебель на заказ. У другой стены свален строительный мусор: кирпичи, доски, мешок цемента…

– А вот и поднос с остатками еды, – сказал Михаил, указав в угол, где стояла пара ящиков: «стол» и «стул».

– Я велел ничего здесь не трогать, – пояснил Воронов.

– Фляжка, – взглядом указал Сивко.

– Да, фляжка, – кивнул Михаил.

Подошел к ящику, осторожно взял в руки фляжку, открыл, понюхал. Фляжка была стальная, плоская, очень удобная, что называется, походная. В нее помещалось граммов двести пятьдесят. Или, как говорят в народе, «чекушка».

– Виски, – сказал он и протянул фляжку Сивко. Тот понюхал и кивнул.

– Насчет виски тоже вы распорядились? – спросил Михаил у Воронова. Тот объяснил:

– Ноябрь месяц, ночи холодные. Я забочусь о своих людях.

«Как трогательно!»

– Если и подсыпали снотворное, то в виски, – размеренно сказал Федор Иванович. И весомо добавил: – Предположительно. Надо дождаться результатов экспертизы.

Михаил усмехнулся и подошел к краю, к самым зубцам. Зубчатая ограда заканчивалась чуть ниже его груди, а он был высокого роста. Таранов примерно такой же. А вот Сивко пониже. Воронов? Тоже высок. Перевесился через каменную ограду и посмотрел вниз.

– Тело уже убрали, – тихо сказал Дмитрий Александрович.

– Куда? – так же тихо спросил Михаил.

– В ледник. Помещение, где стоят холодильные установки. Не могли же мы оставить его внизу.

– Какие повреждения? – деловито спросил Сивко. – Я имею в виду потерпевшего.

– Разбил череп о каменные плиты, – мрачно ответил хозяин замка.

– Его могли ударить по голове, перед тем как столкнуть, – предположил Михаил. И заметил, как пристально смотрит на него Сивко. Словно узнает. Они с Федором Ивановичем говорят на одном языке.

– Нужна экспертиза, – весомо сказал Сивко, словно камень бросил.

– Я думаю, что была драка. – Михаил посмотрел на Воронова.

– Почему?

– Мы слышали крик. Похоже, со смотровой площадки.

– А может, он кричал при падении? – предположил Сивко.

– Судя по звуку… Нет, не похоже. Драка точно была! Гляньте, доска! Валяется отдельно! И пятно на ней!

Михаил подошел, нагнулся над доской. И в самом деле, бурое пятно. Похоже на засохшую кровь. Ему даже показалось, что к ней прилипла пара-тройка черных волос. Он спросил у Воронова:

– Откуда здесь доски?

– Строители оставили, – пожал тот плечами. – Доски, цемент, кирпичи. Обычное дело.

– Этим его и звезданули, – прокомментировал Сивко. – С Ваней не так-то просто было справиться. Удара он не ожидал, потому и растерялся. Ну и чувствительно было. Болезненно. Он поплыл. Его и кинули через ограду.

– Мужчина? – тихо спросил Михаил.

– Могла и женщина. Высокая, сильная. Они, видимо, стояли близко. У самой ограды.

– Звездами любовались?

– И это может быть. Но думаю, что звезды их не интересовали. Разговор, видать, был серьезный.

Михаил вспомнил лицо Эстер Жановны. Чувство глубокого удовлетворения. Зигмунд слабак, он под каблуком у жены. Невысокий, щуплый. Хотя и он мог. Все могли. Елизавета Петровна тоже мужик в юбке. Решительности ей не занимать. Силы? Много ли нужно силы ударить доской по голове? А потом подтолкнуть человека, пребывающего в состоянии болевого шока и опершегося об ограду, не доходящую ему до груди? Всего лишь подтолкнуть…