Парижский мститель. 10 лет прямого действия

У судьи ничего не было. Ему понадобилось два года, чтобы составить досье и выдать ордера на наш арест – они нужны были Интерполу, чтобы арестовать нас в Бельгии, где мы в то время жили. Псевдо-раскаявшийся «Блонд-Блонд» обвинил меня в участии в попытке ограбления ювелирного магазина «Альдеберг». А Натали – в попытке убийства молодого сквоттера з 20-го округа, который, захваченный во время ограбления, обменял свою свободу на это обвинение. На суде он отказался от своего обвинения.

Через несколько месяцев мы организовали аферу против разыскивающей нас полиции, убедив их, что мы сдадимся. В качестве посредников выступили Хелиетт, журналист и наш адвокат. Елисейские жандармы» разработали сценарии в стиле Джеймса Бонда, чтобы обеспечить нашу безопасность вплоть до кабинета судьи. Нам был гарантирован режим политических заключенных, мы не должны были отбывать в тюрьме более двух лет и т. д. Письма, которые капитан Барриль послал мне, появились через год в газетах Le Canard enchaîné и Libération.

Дело ирландцев в Венсенне и те, что были раскрыты в досье Пруто, продемонстрировали впоследствии заговорщическую глупость членов этой полиции Принца.

Глава 6. Строительство фронта (конец 1982 – начало 1984 года)

В начале августа 1982 года мы решили дать себе как минимум год для того, чтобы убедиться, что организация способна перейти в наступление на политической арене. До тех пор, пока эта работа не была завершена, мы должны были исключить любую приверженность новой фазе конфронтации.

Многие товарищи приветствовали роспуск тоном «Наконец-то мы будем бороться». Было нелегко идти против течения, демонстрировать, что необходимо прервать кампанию «Борьба с революционерами третьего мира». Нельзя было начинать эскалацию на военном поле, не подготовив предварительно политическое поле.

Роспуск был государственным решением. Даже если бы мы немного помогли ему, оно не могло бы определять нас политически. Мы должны были соотноситься с общими условиями конфликта, а не с какими-то конкретными обстоятельствами. Хотя правительство открыто выступало за неолиберальную глобализацию, образ объединенных левых оставался сильным среди рабочего класса – не в последнюю очередь благодаря сотрудничеству значительной части старых «новых левых «. Поэтому в ближайшем будущем было невозможно вступить в лобовую борьбу.

Провести эту переориентацию было трудно. Многие товарищи умеренно воспринимали предложенный график. Для одних было необходимо завершить наше наступление против французской политики в Ливане важным действием. Для других было необходимо отреагировать на распад – доказать нашу способность к новым сражениям.

Эмблема Прямого действия

30 августа, чтобы высмеять мое «отсутствие жажды борьбы», товарищи подарили мне на день рождения пару тапочек и журнал Playboy: «Чтобы листать перед камином!».

Но в конце концов наш график в основном устоялся.

В течение следующих двух или трех месяцев мы с Натали часто меняли дома. Мы часто встречались и в конце концов сформировали основную группу. Она называлась «Комитет стратегического управления»… Не имея никаких полномочий и не принимая никаких решений, эта группа состояла из элементов, не входящих в организацию, и часто из иностранцев, членов других боевых организаций. Но внутри нее вскоре стало ясно, что мы должны вместе с BR и RAF[41] вести общую политическую борьбу, чтобы противостоять главной оси контрнаступления буржуазии: реакционной интеграции Западной Европы.

Международные контакты

В течение долгого времени у нас было много международных контактов. Но наша стратегия должна была измениться. Необходимо было создать совместную революционную интервенцию. После многих лет решения конкретных задач – таких как создание материально-технической поддержки и баз отступления – теперь наши усилия должны были быть направлены на организацию политического мышления и единых действий.

В совместной борьбе с турками мы получили реальное представление о том, каким должно быть наше интернационалистское действие. Такие вещи вырабатываются и закрепляются не в книгах, а в контакте с пролетариями всех стран. Поэтому мы искали синтез линии обязательств за пределами национальных границ. Отправка группы в Бейрут осенью 1982 года была отменена, как и отправка в Стамбул; но благодаря нашим контактам с товарищами из COLP[42] мы оказались вовлечены в итальянскую борьбу. Далекий от «политического туризма», товарищ обосновался в Италии, где он теперь боролся с оружием в руках, как полноправный член организации, к которой он присоединился, налаживая от нашего имени контакты с другими боевыми группами на полуострове.