Партия на троих

— Мы за столько времени не смогли ничего придумать, ничего сделать для того, чтобы вызволить наших из Подземного Города — неужели ты думаешь, что сможем теперь, не имея для этого ни людей, ни необходимого оборудования? Сильно в этом сомневаюсь.

— И ты вот так просто опустишь руки? А как же твой долг перед своими сослуживцами, перед Землей и всеми обитаемыми мирами? Ты сможешь бросить их на произвол судьбы? Всех этих людей.

Лицо Антона непонятно скривилось. Было не ясно, усмешка ли это усмешка или, напротив, выражение скорби и печали.

— Обитаемые миры, Земля… Какие же мы стали коллективисты. Я не говорю, что это плохо. Это лучше закостенелого, оголтелого индивидуализма. Но хуже, чем взвешенный баланс между тем и другим. Мы уже ушли с золотой середины, и это опасная дорога. Когда хорошо всем, Олег, это значит, что по-настоящему не хорошо никому. За семь лет, проведенных здесь, на Шат’рэ, я кое-что понял. Понял, как обитатели этой планеты, живя в далеко не идеальном мире, раздираемом войнами, революциями, полном болезней, преступности, ненависти и страдания, умудряются быть счастливыми. Секрет их в том, что они не пытаются мыслить глобальными категориями, как ты. Они не говорят «Шат’рэ», не говорят «Директория», не говорят даже «Шат Наар», не пытаются стать вместилищем радости и скорби всего мира, не берут на себя неподъемную ношу по облагораживанию вселенной. Вместо этого начинают с малого: со своей семьи, с близких людей. С родственников и друзей, которые окружают каждого. Для обычного человека весь мир сжимается до узкого круга из нескольких лиц, и, гармонизируя свою маленькую вселенную, защищая её от невзгод, строя Утопию в миниатюре, он добивается для себя и каждого жителей этого мирка счастья. И свет радости, ощущение от тепла и уюта, исходящее от этих людей, согревает и остальных, делая весь мир лучше.

Олег, я немало времени боролся ради тех, кто остался на свободе. Но, к сожалению, пора понять, что мы бессильны сделать что-то для уже попавших в сети. По крайней мере сейчас. Мой мир, моя Федерация сузилась до круга тех, кто ещё не пойман, и кто рядом со мной, — он бросил красноречивый взгляд на сидевшую на полу девушку. — Мы в ответе за тех, кого приручили — кажется, так… Я могу помочь оставшимся на свободе землянам не угодить в лапы пришельцев, не погибнуть от шальной пули или под бомбами, дождаться спасательной экспедиции. И я собираюсь сделать это. Ты со мной?

— Знаешь, — после некоторого молчания сказал Олег. — Ты прав в одном. Некоторые из нас действительно стали слишком большими коллективистами. И, похоже, я из их числа. Во всяком случае, я не могу бросить коллег, оказавшихся в беде. Возможно, я идеалист. Возможно, мой мир несколько шире, чем твой. А может, просто потому, что не так давно, когда я сам был в беде, когда за мной, чудом пережившим крушение болида, гонялись по болотам и лесам легионеры, меня не оставили одного. Тадеуш, рискуя головой и карьерой, наплевав на все инструкции, вырвал меня из лап легиона — и ни один человек из тех, что сейчас томятся в плену, не сказал слова против. Так что мною движет не просто желание гармонизировать свой маленький мирок. У меня остался неоплаченный долг перед всеми этими людьми. Я должен им жизнь. И постараюсь вернуть его сполна.

Голованов кивнул.

— Я понимаю тебя. Что ж, думаю, пытаться изменить твое решение бессмысленно и глупо. Все, что мне остается, это обеспечить тебе максимально комфортное пребывание в Шат Нааре. Я собирался уехать из этого города сегодня же, но, думаю, ничего не случиться, если ненадолго задержусь.

— Ты уверен? — с неподдельным беспокойством поинтересовался Олег. — Сейчас самое лучшее время для того, чтобы покинуть город. Бомбардировки ещё не начались, но скоро все может измениться к худшему…

— Я, все же, рискну. С тех пор, как ты оказался со мной, на мне лежит ответственность и за тебя. Ты стал частью моей небольшой семьи, — улыбнулся Антон. — Я не могу оставить тебя совсем неподготовленным. За оставшееся время я расскажу тебе о тех схронах и убежищах, о которых ты еще не успел узнать. Итак, давай-ка, не теряя времени, начнем…

Мршаа не спал и почти не ел уже более двух суток. Тренированный организм ещё держался, хотя усталость постепенно брала своё. Чтобы поддерживать себя в бодром состоянии, он постоянно жевал крепкий гар-гар. Это помогало, хотя по опыту Раэлен знал, что ещё день — и стимуляторы перестанут действовать. Да и перед боем все равно надо хорошенько выспаться, иначе всё кончится плохо.

Но оставалось ещё слишком много дел, с которыми надо успеть разобраться, пока ниарцы не подошли к городу. А время поджимало — так что Мршаа было не до сна.