Партия тори-консерваторов и «конституционная революция» 1822-1835 гг. в Великобритании

Что касается источников общего права, то при отсутствии их кодификации, первостепенное значение отводилось принципам и обычаям. Обычаи в понимании английских юристов – это персональные права и привилегии. Они уникальны, ибо принадлежат отдельному лицу, а их действие ограничено рамками определенной территории. История происхождения обычаев, как правило, не прослеживается документально, а если документальное подтверждение обычая имеет место, то оно не является общеизвестным. С незапамятных времен свои обычаи существуют в графствах, городах, округах, манорах.294

Принципы общего права, зародившиеся в глубокой древности, уже к началу XVII в. оценивались правовой теорией как те же обычаи, только действующие на территории всего государства. Общее право Англии, согласно характерному мнению генерального атторнея Ирландии в первой трети XVII в. Дж. Дэвиса, есть «не что иное, как общий обычай королевства», который сохраняет силу с давних времен.295 Все прочие законы королевства не должны были противоречить принципам общего права, которое призвано было определять границы самой королевской власти.296

Неизменность и традиционализм, характерные для норм общего права, оценивались в теории общего права как синоним совершенства (perfection). Поэтому стремление к переменам в общем праве всегда рассматривалось как зло, ведущее к потрясению государственного устройства. Поэтому первым и главным критерием верности или ложности той или иной точки зрения, высказанной публично, являлось ее полное соответствие правовой традиции. Известный специалист в области английского общего права конца XIX в. Ф. Мейтленд полагал, что своеобразие английского права объясняется тем, что оно возникло из неписаного обычая, получившего всеобщее одобрение в результате применения. Характерной чертой такого права является уже отмеченная уникальная историческая приспособляемость.297 Теория общего права, сформулированная выдающимся правоведом У. Блэкстоуном в XVIII в. предполагала, что норма права «открывается» судом в процессе производства по конкретному делу. В соответствии с основами этой теории статутное право (statute law), понимаемое прежде всего как королевское законодательство, находится в весьма специфическом положении по отношению к общему праву: оно является скорее исключением, поскольку творит норму с целью немедленного устранения возникших противоречий.298 Подлинный смысл права является в практике, длительности применения и опыте. Судебное решение как основа общего права всегда ретроспективно: оно относится к событию, которое имело место в прошлом. Поэтому суд провозглашает право в том виде, в каком оно уже сложилось к моменту вынесения судебного решения, т. е. использует его таким, каким оно было до этого, а не таким, каким оно должно быть. Сопоставляя право с языком, У. Блэкстоун считал, что правовые нормы появляются так же, как языковые единицы. В некотором смысле язык и право «придуманы» людьми и имеют общую природу, поскольку происхождение их неизвестно.299

Влияние столь специфичной правовой системы на процесс трансформации конституционного устройства и партийно-политической системы Великобритании первой трети 20-х – середины 30-х гг. XIX в., было многообразным и противоречивым. Его осмысление требует особого внимания к нескольким аспектам проблемы, первым из которых является роль английского права в становлении тех институтов и правовых инструментов, которые, обеспечивая относительный консенсус для конкурирующих групп политической элиты, создавали условия для постепенной трансформации личных привилегий в формальное и безличное право. Главную роль в этом сыграло английское общее право.300

Идея о том, что формальное и безличное право общее право стало основой политического и конституционного развития в период от Славной революции 1688 г. до первой парламентской реформы 1832 г., является одной из характерных для вигской историографии. Однако, если вигская историографическая концепция в последние сорок лет была подвергнута серьезной критике, то в отношении той роли, которую сыграло общее право, такой ревизии не произошло. Поэтому, обращаясь к исследованию той роли, которую сыграло общее право в процессе трансформации конституционного устройства и партийно-политической системы Великобритании первой трети 20-х – середины 30-х гг. XIX в., следует с осторожностью относиться к целому комплексу упрощений, характерных для вигской историографии.

Во-первых, следует помнить, что Вестминстерские королевские суды общего права никогда не являлись тем, чем для нас являются сегодня суды общей юрисдикции Вплоть до судебной реформы 1875 г. обращение в королевский суд рассматривалось как привилегия, о предоставлении которой частные лица обязаны были просить. Перечень случаев, когда выдавались судебные предписания, расширялся очень медленно. Их насчитывалось 56 в 1227 г., когда был составлен их первый список для судей, и только 76 в 1833 г., когда подобный порядок обращения в королевские суды был пересмотрен.301