Партработник

Папа действительно говорил во многом о тех же вещах, что и на партконференции два года назад. О неправильных кадровых решениях, о недемократических формах работы обкома и ЦК. На том пленуме он с раздражением отмечал, что «политбюро ЦК партии находится как бы вне критики». О том, что отчитались о своей работе райкомы, горкомы, обкомы, крайкомы и ЦК партии союзных республик, а «почему политбюро не осмелилось в нынешних сложных условиях отчитаться перед членами ЦК?». Папа предложил срочно рассмотреть вопрос об пересмотре статьи 6 конституции (о руководящей и направляющей роли КПСС), «пока нас не заставили это сделать силовым давлением».32 Он обратился к присутствовавшему на пленуме замзаву отдела ЦК довести эти предложения до сведения политбюро ЦК. Камера показала цэковского чиновника крупным планом: он что-то записал в блокноте.

Вопрос о «пересмотре» статьи 6, понятно, был эвфемизмом – речь шла об ее отмене. Важно отметить, что эту же мысль повторили другие партийные работники, в частности, первый секретарь Камышинского горкома КПСС М.М. Харитонов. То есть Анипкин все же был «не один в поле воин». Адекватные партийные руководители нового поколения (а папе тогда было 49 – молодость по меркам брежневского застоя!) понимали необходимость отмены статьи 6.

Я написал: «49 – молодость по меркам брежневского застоя». Так и по нынешним российским политическим меркам это молодость, учитывая, что президенту Путину и многим ключевым руководителям сейчас далеко за 60, а то и больше.

С искренним интересом читал я стенограмму того папиного выступления ровно тридцать лет спустя. Мне кажется, его еще интересней читать сейчас, в России 2020 года. Уже и не верится, что так можно говорить на правительственных заседаниях:

«Я думаю, что нам сегодня не следует ограничиваться обсуждением только статьи в журнале «Огонёк» и организационными вопросами. Дело, в конечном счете, не в этом. Статья явилась детонатором того взрыва, который давно назревал. И поэтому сегодня нам надо посоветоваться, как выйти из того положения, в котором мы оказались.

Видимо, многие согласятся со мной, что мы сегодня находимся в такой критической ситуации, в какой областная партийная организация никогда не находилась. И эта обстановка требует от членов обкома принятия ответственных решений, а затем и решительных действий. От этого зависит настоящее и будущее областного комитета, областной партийной организации. Считаю, что никто сегодня не может поступиться своей совестью, принципами, сфальшивить, выдать желаемое за действительное. Партийный актив, тысячи волгоградцев требуют ответа на вопрос: кто виноват в этой ситуации, почему это могло произойти? И подсказывают выход из этого положения. Я отвечаю на этот вопрос так: виноваты все члены бюро и многие члены областного комитета партии. И наша общая вина состоит прежде всего в том, что мы не сделали нужных выводов из критики на последней областной партийной конференции (декабрь 1988 г. – М.А.), и вместо того, чтобы опережать, часто даже не поспевали за общественно-политическим процессами.

Свою личную вину я вижу в том, что не смог отстоять свою позицию, высказанную на прошлой областной партийной конференции. На каком-то этапе дрогнул, не получил поддержки большинства. Чтобы принять более верное решение на будущее, не плохо вспомнить недавнее прошлое. Многие помнят, что в своём выступлении на областной партийной конференции я говорил о том, что бюро обкома не подает убедительных примеров в демократизации, мало кто из членов бюро отстаивает свое личное мнение, если оно отличается от мнения первого секретаря.

Серьезно усомнился в целесообразности избрания вторым секретарем тов. Баландина. Более того, на совещании первых секретарей райкомов перед конференцией прямо сказал, что тов. Баландина нельзя рекомендовать вторым секретарем обкома. Не поддержали. А кое-кто даже заподозрил в меня в личных антипатиях и амбициозности.

Кульминацией беспринципности нынешнего состава бюро считаю его постановление о представлении товарища Калашникова к званию Героя Социалистического Труда накануне его 60-летия. Я резко выступил против такого решения, поставил вопрос не о награждении, а об отставке тов. Калашникова, но, кроме товарищей Ермакова и Катунина, меня никто не поддержал.

Через некоторое время дрогнул я сам и на одном из заседаний бюро обкома КПСС свое предложение об отставке тов. Калашникова снял. В итоге все мы вместе оказали Владимиру Ильичу поистине медвежью услугу. Поэтому прошу членов обкома партии принципиальнейшим образом подойти к оценке моей деятельности и решить вопрос о доверии мне. Я уже заявлял на митинге и еще раз заявляю, что готов к отставке, если большинство членов обкома выскажется за это.