Паруса «Надежды». Морской дневник сухопутного человека

Написал это и побежал в гальюн, на свиданку с унитазом. Как беременная женщина после ночи любви, которая закончилась у нее великим и сакральным событием, стоически переносящая токсикоз с его постоянной тошнотой и рвотой, так и я вследствие постоянной разболтанности моего вестибулярного аппарата почувствовал приближение морской болезни. А так как я действовал всё более по наитию, я понял, что мой организм на верхней палубе более-менее адаптируется к качке. И я решил вообще не спускаться в свою конуру, которая находится ниже ватерлинии, а поселиться наверху. И тошнота постепенно отступила. Морская болезнь утонула где-то ближе к Мальдивам. Тут уж я почувствовал себя настоящим мореманом.

Какие-то отрывочные записи в моем дневнике, которые мне должны были где-то пригодиться, но, наверное, не все понадобились. На первый взгляд, совершенно бесполезные. Но от них был, несомненно, толк, так как они несут в себе некий код, известный только мне, искания образов и формы подачи материала и наконец — настроение, которое было у меня во время пребывания на учебном паруснике…

Шмулик Тряпка — имя боцмана.

Эффект Цукерторта.

…очутился один во тьме…

…водяной соленый поток сорвался с крыши рубки и пенным шипящим серебристым руном расстелился по палубе…

…голый, сквозящий парк…

…крепкий ветер…

…срочно дуй к капитану…

…всё укрывал тяжелый, влажный туман…

…растелешился…

Фиалкою, расцветшей в холода… Откуда это? Я это знал… знал! О, память! Ты, как капризная служанка, то вдруг приносишь то, что не просили, то вдруг тебя не дозовешься…

Шнеерсон и «Надежда». Конечно, есть взаимосвязь.

Из молочного тумана показались башни Сингапура.

Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… Грустная история, закончившаяся трагедией. Ничему нас не учат сказки; мы все равно уходим, чтобы самим проделать свой путь…

Может, я чуточку еврей? Судя по тому, как я взаимодействую с… наверное…

Ночной звонок.

Разборка с дедом.

Жил отважный капитан, он объездил много стран, бросил мою маман! Не будем осуждать своих отцов.

Я не еврей. Прокалываюсь на пустяках.

А не повисеть ли мне на рее?

Папа, спаси меня от мамы!

Кто такой Шнеерсон?

Я фотограф и журналист.

«Надежда» уходит. Что там плавает, по терминологии морячков?

Севастополь. Город русских моряков!

Я пью до дна! И довольно часто…

К портрету капитана Синицына: неизменная выдержка и само обладание. За время похода не видел его растерянным или даже сомневающимся. Настоящий русский моряк.