Пассажирка

– Их объединило стремление создать проходы в прошлое, чтобы вернуться к тому, что все они считают подлинной шкалой времени, чтобы воскресить столетия и годы, потерянные ими, когда Айронвуд начал искажать временную шкалу «под себя».

И это будущее уже не будет тем, в котором она выросла: дни в парке, уроки с Элис, чай с мамой… Мгновение Этта сомневалась, что страшнее: вторжение Айронвуда в будущее или вмешательство Тернов в прошлое.

– И тех, кого они потеряли, – добавила Элис. – Чтобы спасти их.

«Как я хочу спасти вас, – Этта прижала пальцы ко рту, пытаясь запечатать хлынувший на нее вихрь внезапной неуверенности. – Чем то, что хочу сделать я, отличается от того, что хотят они? Почему жизнь Элис дороже жизни их близких?»

Нет… она не может об этом думать. Элис заслуживает того, чтобы жить. Она не заслужила смерти, во всяком случае не такой.

– Они не посмеют, – сказал Николас. Девушка могла поклясться, что он избегал смотреть на нее, даже когда добавил: – Мы не можем спасти мертвых. Мы даже не можем их предупредить, если нам доведется пересечься с ними.

– Только если следовать правилам, – подчеркнула Элис. – Правилам, которые установил Айронвуд, придя к власти. Он уничтожил все, включая наш образ жизни.

Еще больше секретов. Еще больше мучений. Еще больше причин как можно скорее найти астролябию. Этта потерла точку между глазами, начавшую пульсировать в такт с сердцем. Просто иди, не останавливаясь. Стоит начать задумываться – и задержишься в круге сомнений, а теперь было не до сокрушений. Она должна принять все таким, как есть. План оставался тем же: найти астролябию. Спасти маму. Спасти Элис. Сбежать от Айронвуда, если придется.

– Хотела бы я, чтобы все стало, как было, когда семьи процветали и уравновешивали власть друг друга, – сказала Элис. – Профессор и мой отец всегда говорили об этом с такой тоской. Каждая семья играла свою роль, через каждые несколько десятилетий они менялись, чтобы убедиться, что ни одна семья не подсиживает другую и не нарушает шкалу времени.

– Какие роли? – с любопытством спросила Этта.

– Хранители записей, финансисты, сдвигатели – последние исправляли изменения во временной шкале и проверяли прочность проходов, – объяснила Элис. – И, конечно, одна семья вершила суд и наказывала за нарушение правил – стражи порядка.

– Это было много веков назад, – снисходительно заметил Николас. – Моральное разложение быстро выявило нежизнеспособность этой системы. Как я понимаю, она проработала всего несколько сотен лет, когда семьи были лишь союзами и кланами.

– Союзами? – переспросила Этта. – Что вы имеете в виду?

– Мама никогда не рассказывала тебе нашу историю? – спросила Элис.

Она покачала головой, пытаясь прогнать отчаяние.

– Это… сложно.

– Что ж, – проговорила Элис. – Не беспокойся. Хотя считается, что все мы произошли от общего предка, обладавшего способностью, сегодняшние семьи изначально возникли как союзы множества отдельных семей, объединившихся под знаменами – деревьями, которые мы используем сейчас в качестве фамилий, – против соперников и врагов. То были времена еще одной большой войны; каждый стремился владычествовать над веками и территориями. В основном конфликт разрешился заключением договоров и созданием системы ролей и законов. Сегодня ты можешь видеть свидетельства былой численности этих родов в разнообразии оставшихся членов семей.

Николас снова обратил свой взор на улицу. Он снова изменил положение, и теперь Этта могла видеть только длинный изгиб его спины, надежную ширину плеч и пальцы левой руки, барабанящие по мышцам правой.

– Хватит историй, вряд ли сейчас это имеет значение. Задайте вопрос, который привел нас сюда, – сказал он с ноткой нетерпения в голосе.

Этта повернулась к Элис с извиняющимся взглядом, но та не казалась обеспокоенной.

– Мама оставила мне несколько подсказок, чтобы найти астролябию, – сказала она. – В зашифрованном письме.

– Которое можно прочитать, только нарисовав поверх него ключ – символ, указывающий, какие слова читать? – с улыбкой поинтересовалась Элис. – Мы все обменивались такими сообщениями.

Этта почувствовала, как вздыбились волосы на руках. Это была связь, хоть и тонкая, с большой семьей, которой она никогда не знала.

– Мы считаем, следующая загадка – подсказка – направляет нас к проходу возле Мраморов Элгина, но не знаем, где их искать в этом году. Я думаю, вы знаете, ведь ваш отец работает в музее?

– Скажешь мне сначала одну вещь? – спросила Элис. – Откуда вы узнали, что нужно идти в этот дом? Искали адрес? Расспрашивали?

– Мне незачем, – ответила Этта. – Вы с мамой несколько раз меня сюда привозили. Сказали, что это особенное место… и мне важно увидеть, где вы выросли.

Элис почти с облегчением вздохнула:

– Значит, мы обе хотели, чтобы ты меня нашла. Это хорошо. Они… то есть мы, должно быть, знали, что может случиться нечто подобное.