Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Да, согласился и назначил день венчания. Вероятно, вы считаете, что я не должен был этого делать. Я ведь сразу понял, что они держат это ото всех в тайне. Я полагаю, что Клотильда Бредбери-Скотт приложила максимум усилий, чтобы разрушить их отношения. И ее можно понять. Скажу вам откровенно, Майкл Рафиль был далеко не тем молодым человеком, которому можно было доверить судьбу своей дочери или другого близкого человека. Девушка была еще слишком юной, чтобы понять всю ответственность такого шага, а Майкл… Могу сказать, только одно: он с детства приносил всем одни неприятности. То и дело попадал в отвратительные ситуации, водил дружбу с весьма сомнительными личностями… А его бесконечные истории с девушками? Ведь он сразу нескольким из них выплачивал алименты. Он был необычайно привлекателен — и они влюблялись в него и сами вешались ему на шею. Он дважды сидел в тюрьме. В общем, личность весьма одиозная, с преступными наклонностями. Я был знаком с его отцом, мистер Рафиль делал все возможное — а возможности у него были немалые, — чтобы выручать из беды своего сына. Делал все, что мог Право, не знаю…

— Вам кажется, он мог бы сделать больше?

— Нет, — сказал архидьякон. — Я уже дожил до того возраста, когда понимаешь, что все зависит от того, что в каждом из нас заложено с самого рождения. А если по науке, то каждый человек обладает определенным набором генов, который определяет их характер и поведение. Не уверен, что мистер Рафиль был очарован своим сыном, но конечно же он был по-своему к нему привязан. Не знаю, что было бы для Майкла лучше: если бы отец любил его или нет. Вовсе не факт, что это как-то повлияло на его поступки. В любом случае все это очень печально. Мальчик он был умный, даже талантливый. И многого мог бы добиться, если бы захотел пойти прямой дорожкой, если бы постарался себя изменить. Но, видимо, для него это было невозможно, хотя надо сказать, что были у него и хорошие качества. Он часто проявлял доброту и великодушие. Всегда был готов выручить друга. И чувство юмора у него имелось, что тоже свидетельствует об известном уровне интеллекта. Но со своими подружками он обходился ужасно — сначала «доводил до беды», а потом попросту бросал и заводил себе другую.

И вот передо мной стояли эти двое, и я — да, я согласился их соединить. Но сначала я рассказал Верити, что представляет собой ее избранник. Оказалось, что он ничего от нее и не скрывал. Рассказал, что чуть ли не с детства у него были нелады с полицией и что он часто злоупотреблял доверчивостью других людей… Но он дал ей слово, что обязательно исправится. Я сказал ей, что такие люди не меняются, что они не могут измениться, как бы они сами того ни хотели. Похоже, она понимала это не хуже меня. Вот что она мне сказала: «Я знаю, какой Майк. Я думаю, что он таким и останется, но я его люблю. Может быть, я сумею ему помочь, а может, и нет. Но я готова рискнуть». Мисс Марпл, я столько раз соединял молодых узами брака… иногда в подобных случаях союз, увы, оказывался непрочным, но иногда все оборачивалось к лучшему, вопреки всем ожиданиям… Но одно я могу сказать точно. Я вижу, когда двое молодых людей любят друг друга по-настоящему. Я имею в виду не плотское влечение. Слишком уж много сейчас об этом говорят, считают, что это в отношениях мужчины и женщины главное. Глупости. Только не подумайте, что я отрицаю законы естества. Ни в коем случае. Но плотское влечение не может заменить любовь, оно лишь дополняет это великое таинство. Вспомните слова брачного обряда: «В горе и в радости, в богатстве и в нищете, в болезни и в здравии». Вы даете обет поддерживать друг друга во всем, что бы в жизни ни случилось…

Майкл и Верити любили друг друга. «Любить и поддерживать друг друга, пока смерть не разлучит». Это про них. Вот, собственно, и все, что я хотел рассказать, — сказал архидьякон. — Больше ничего не могу добавить. Что могло случиться — не знаю. Знаю только, что я согласился их обвенчать, был назначен день, час и место, но обстоятельства сложились по-иному.

— Они не хотели, чтобы об этом кто-то знал?

— Да, конечно. Ни сама Верити, ни, тем более, Майк. Они боялись, что им не дадут этого сделать. Для Верити, мне кажется, этот брак был к тому же возможностью обрести свободу. Вполне естественное желание, если принять во внимание обстоятельства ее жизни. Она потеряла самых близких людей как раз в том возрасте, когда девочки непременно ищут себе кумира. Например, в образе обаятельной учительницы, старосты класса или какой-нибудь старшеклассницы… Подобное восторженное состояние длится не слишком долго и, вполне естественно, переходит в нечто иное, сугубо личное. И тогда она готова влюбиться в своего сверстника. Если девушка благоразумна, она дает себе время осмотреться. Конечно, у нее есть друзья и поклонники, но она ждет, как говаривали детям старые нянюшки, своего суженого…

Клотильда Бредбери-Скотт была необыкновенно добра к Верити, и Верити, мне кажется, отвечала ей обожанием и даже преклонением.