Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

Все время пока Пуаро обедал, он размышлял, что же такое стряслось, что за проблемы заставили миссис Оливер на ночь глядя тащиться к нему в гости. Касаются эти проблемы ее лично, или речь пойдет о каком-то преступлении? От миссис Оливер можно ожидать чего угодно. Она умела делать проблему из всего — из любого совершенно заурядного события. Впрочем, порою выяснялось, что заурядное оно только на первый взгляд. Во всяком случае, встревожена она не на шутку. «Ну ничего, — сказал себе Пуаро, — как-нибудь разберемся». Ему всегда удавалось поладить с миссис Оливер. Хотя порой она выводила его из себя, он был к ней совершенно искренне привязан. Им пришлось вместе пережить столько житейских передряг. Кстати, сегодня он что-то читал о ней в утренней газете — или это было в вечерней?

Надо бы припомнить, что там писали. А, что-то о писательском сборище.

Ровно в девять Джордж доложил о приходе миссис Оливер. Было сразу видно, что она чем-то взволнована. Ее прическа очень напоминала воронье гнездо, хотя изначально была, видимо, просто идеальной. В минуты сильного волнения миссис Оливер имела обыкновение поправлять волосы, то и дело запуская в них обе пятерни. Пуаро заботливо усадил ее в кресло, собственноручно налил кофе и подал рюмочку с вишневым ликером.

— Ах! — произнесла миссис Оливер, вздохнув так, словно у нее с души свалился огромный камень. — Вы, наверно, подумаете, что это очень глупо, но все же…

— В газетах пишут, что вы сегодня посетили литературный ленч. В честь каких-то писательниц, что-то в этом роде… А я-то думал, что вы на такие мероприятия не ходите.

— В первый и последний раз, — сказала миссис Оливер, — больше меня туда не заманишь.

— Пришлось не сладко? — сочувственно спросил Пуаро.

Ему было известно, насколько болезненно реагировала миссис Оливер на комплименты. Восторженные похвалы читателей приводили ее в страшное замешательство. Как-то она ему призналась, что никогда не знает, как ей на это ответить.

— Вам там не понравилось?

— Почему же — поначалу все было очень мило, но потом начались неприятности…

— A-а. Потому вы и решили повидаться со мной?

— Да, но захотите ли вы мне помочь? Я совсем не уверена, что вас заинтересует эта история. Да мне и самой не очень-то хочется в этом копаться. И все же интересно, что вы скажете по этому поводу. И еще… как бы вы поступили на моем месте.

— Ну насчет последнего могу сказать сразу: я, Эркюль Пуаро, всегда знаю, как я поступил бы на своем месте. Но предугадать ваши действия я решительно не в состоянии, хотя и знаю вас достаточно хорошо.

— Пора бы научиться предугадывать, — шутливо проворчала миссис Оливер. — Все-таки мы так давно знакомы…

— Лет двадцать?

— Не могу сказать. В жизни не получалось запомнить каких-либо дат — ни года, ни числа. Тридцать девятый помню, потому что началась война[301], а вот других каких-то ярких… или странных событий…

— Вернемся к началу нашего разговора. Итак, вы посетили литературный ленч. И вам там не понравилось.

— Сам ленч мне очень даже понравился, а вот то, что произошло позже…

— Ну ясно, вас обступили поклонники, — ласково подсказал Пуаро — так обычно действует врач, пытаясь выведать у больного симптомы его болезни.

— Не успели. Потому что ко мне вдруг подскочила одна весьма напористая дама, просто настоящая гренадерша. Такие обожают всеми командовать — и от них просто невозможно избавиться. Смотрят на тебя, как на какого-нибудь диковинного жука… или бабочку — только сачка в руках и не хватает. Она полностью отрезала мне дорогу к отступлению, усадила на какой-то куцый диванчик и стала расспрашивать про мою крестницу.

— А, понимаю. Эта крестница — ваша любимица?

— Да я ее уже несколько лет не видала, — честно призналась миссис Оливер. — Не могу же я за всеми уследить. А потом эта особа такое спросила… Она требовала, чтобы я… Боже ты мой, прямо язык не поворачивается…

— Не волнуйтесь, — мягко сказал Пуаро. — Эркюлю Пуаро можно сказать все что угодно. Рано или поздно мне все всё рассказывают. Я ведь иностранец, и меня можно не принимать всерьез.

— А ведь вам и вправду все как-то проще рассказывать, — сказала миссис Оливер. — Понимаете, она стала меня расспрашивать про родителей моей крестницы. Выяснять, кто кого убил — мать отца или отец мать…

— Простите, как вы сказали?

— Да я и сама знаю, что все это как-то дико. Честно Говоря, я даже подумала, что у нее что-то не в порядке с головой?

— Убила ли мать вашей крестницы своего мужа или, наоборот, он убил ее? Я правильно вас понял?

— Абсолютно, — сказала миссис Оливер.

— И что же, есть соответствующие факты? Там действительно кто-то кого-то убил.

— Во всяком случае, оба были застрелены, — сказала миссис Оливер. — Возле скалы. Не помню, где именно — то ли в Корнуолле, то ли на Корсике. В общем, где-то на побережье.

— Значит, то, что она сказала — правда?

— Разумеется, что-то там есть. Но с той поры прошло много лет. Ладно, у каждого свои странности… но с какой стати она хотела это выяснить у меня?