Пассажирка из Франкфурта. Немезида. Слоны помнят все

— Честолюбие будет точнее. Как распознать дьявола? Как узнать его? Дьявола узнаешь сразу. Он всех баламутит, везде лезет — рвется к власти. — Она на минуту замолкла и задумчиво продолжала: — У меня была подруга, близкая к дипломатическим кругам… Так вот, она мне рассказывала, как поделилась с одной немкой своими впечатлениями от мистерий[121] в Обераммергау[122] — зрелище Страстей Христовых глубоко ее тронуло. А немка презрительно заявила: «Ничего вы не понимаете. Нам, немцам, не нужен Иисус Христос! У нас есть Адольф Гитлер. Он более велик, чем Христос и все пророки вместе взятые!» Это была очень славная, простая женщина. Она действительно так думала. И те же чувства обуревали толпы людей. Гитлер обладал гипнотическим влиянием. Он говорил, а они слушали — и безоглядно принимали пытки, газовые камеры и издевательства гестапо.

Она пожала плечами и продолжала уже более спокойно:

— И все-таки странно, что вы это сказали.

— Что я сказал?

— Про Старца, Властелина Горы, Повелителя ассасинов.

— Только не говорите, что здесь и вправду есть Старец, Властелин Горы?

— Нет. Старца здесь, конечно, нет, но, пожалуй, есть Властительница Горы.

— Властительница? А что она собой представляет?

— Сегодня вечером увидите.

— А что мы делаем сегодня вечером?

— Идем на великосветский прием, — сказала Рената.

— Как давно вы не были просто Мэри Энн…

— Придется вам еще подождать, пока мы снова не полетим куда-нибудь.

— Сдается мне, — глубокомысленно начал сэр Стаффорд Най, — что пребывание на вершинах чрезвычайно пагубно действует на характер человека.

— Вы хотите сказать — в высшем обществе?

— Нет. Я говорю в чисто географическом смысле. Когда вы обитаете в замке на вершине какой-нибудь горы, а весь мир лежит далеко внизу, у ее подножия, вы начинаете относиться к людям внизу с некоторым презрением. Вы выше всех, вы — само величие. Именно это и чувствовал Гитлер в Берхтесгадене, то же самое, вероятно, чувствует и тот, кто взбирается на горные вершины и взирает оттуда на своих ближних, копошащихся внизу.

— Сегодня вечером ведите себя осмотрительней, — предупредила его Рената. — Вам придется нелегко.

— Инструкции?

— Вы человек, затаивший обиду. Из тех, кто недоволен власть предержащими, вас не устраивает существующий порядок вещей. Вы бунтовщик, но тайный. Сумеете?

— Постараюсь.

Они ехали по местам, все более далеким от цивилизации. Их машина то и дело петляла, взбираясь все выше по серпантину, проносилась сквозь горные деревушки, порой оказываясь в непосредственной близости от обрыва, на захватывающей дух глубине которого виднелись отраженные в реке огоньки далеких колоколен.

— Куда мы едем, Мэри Энн?

— В «Орлиное гнездо».

Они свернули в последний раз. Дорога пошла лесом. Стаффорду Наю показалось, что в чаще несколько раз мелькнул то ли олень, то ли еще какой зверь. Несколько раз ему на глаза попались и люди в кожаных куртках, с ружьями. Должно быть, егеря. Наконец перед ними на крутом отроге возник замок. Ему показалось, что какая-то часть его лежит в руинах, хотя он явно был отреставрирован и перестроен. Замок поражал массивностью и величием и тем, что в нем не было ничего современного. Он дышал славой минувших веков — мощью, накопленной столетиями.

— Здесь в старину было Великое герцогство Лихтенштольц. Замок построил великий герцог Людвиг в тысяча семьсот девяностом, — сказала Рената.

— А теперь кто здесь живет? Нынешний великий герцог?

— Нет. Это все в прошлом и давно уже поросло быльем. Их больше нет.

— Тогда кто же здесь живет?

— Некто, обладающий реальной властью, — сказала Рената.

— Деньги?

— Да, и колоссальные.

— Неужели мы увидим мистера Робинсона, который для встречи с нами решил воспользоваться самолетом?

— Поверьте — здесь встреча с мистером Робинсоном практически исключена.

— Жаль. Мне мистер Робинсон нравится Колоритная личность, верно? Кстати, кто он на самом деле — по национальности?

— Этого, мне кажется, никто не знает и никогда не узнает. Кто утверждает, что он турок, кто считает его американцем, кто голландцем, а кое-кто — и коренным англичанином. Ходят слухи, что мать его была не то рабыня-черкешенка, не то русская великая княгиня, а то и индийская бегума[123] или еще бог знает кто. Да нет же, конечно, все это ерунда. Один мой знакомый уверял, что его мать — некая мисс Мак-Леллан из Шотландии. По-моему, это ближе к истине.

Они въехали под грандиозный портик. Навстречу им по ступеням сбежали два ливрейных лакея, которые приветствовали гостей подчеркнуто почтительными поклонами. Их багаж выгрузили — а багажа у них было предостаточно. Поначалу Стаффорд Най никак не мог взять в толк, зачем ему велели взять такую кучу вещей, но теперь начал понимать, что все они могут пригодиться. Он подумал, что сегодня вечером они как раз и пригодятся. Его спутница это подтвердила.