Пассажиры первого класса на тонущем корабле

В 1908–1911 годах либералы провели целый пакет законов. Закон о пенсии по старости 1908 года предоставлял низкие, основанные на проверке уровня материального положения пенсии лицам старше 70-летнего возраста, которые выплачивало правительство страны, а также страхование по болезни и безработице, финансируемое за счёт взносов трудящихся и правительства. Закон о национальном страховании 1911 года гарантировал, что страхование здоровья будет оплачиваться за счёт взносов работников, работодателей и правительства страны. Кроме того, «закон о трудовых спорах 1906 года [наделил трудящихся] полными правами коллективной организации».[1059]

В 1910 году Британия направляла 8% своих правительственных расходов на социальные льготы, а ещё 19% шло на образование — втрое больше, чем аналогичные доли расходов в Нидерландах за 50 лет до этого, и немногим меньше, чем Германия. В 1870–1910 годах основные социальные расходы британского правительства приходились на образование — за эти сорок лет они выросли на 531%, что стало наибольшим приростом в процентном выражении, чем в Австрии, Франции, Германии или Соединённых Штатах.[1060] В течение нескольких десятилетий после утраты гегемонии совокупные расходы центрального британского правительства оставались низкими, увеличившись с 1876 по 1913 годы с 6% до 8% ВВП, а в 1901–1902 годах, на пике Англо-бурской войны, они составляли 11%.[1061]

Реформы Либеральной партии в преддверии Первой мировой войны формировали представление о социальном гражданстве, которое были шире, хотя и по-прежнему менее щедрыми, чем в Германии.

«При Ллойд Джордже [либералы] достигли существенных результатов: в 1911 году ими были предложены как схема здравоохранения и страхования от безработицы, так и поворот от косвенного регрессивного налогообложения к более прогрессивному прямому. Государство бралось перераспределять и поощрять взаимопомощь рабочих через структуру регулируемого им страхования. Последнее охватывало лишь рабочих крупных компаний, но ещё больше сближало государство, большинство профсоюзов, крупных работодателей и частные страховые компании. Это был первый пример подлинного реформизма в духе XX века, имевший место в какой-либо стране. Его источником был не столько труд, сколько межклассовая партия, стремившаяся объединить рабочих, средний класс и в какой-то степени регионы и религиозные общины».[1062]

Несмотря на появление в Британии социального гражданства, налоговая политика правительства никоим образом не меняла распределение доходов или богатства. Подоходного налога в Британии не было до 1909 года, когда была установлена его максимальная ставка в 8%. Переломным моментом в этом отношении была Первая мировая война. К 1918 году ставки подоходного налога увеличились до 53% и до 1988 года никогда не падали ниже 50%.[1063] Верхняя ставка налога на наследство составляла 8% до 1907 года, когда она была увеличена до 15%, а к концу Первой мировой — до 40%.[1064] Хотя ставки налогов на доходы и наследство в предвоенные годы в Британии были низкими, они превышали те, что существовали в Германии, Франции или Соединённых Штатах.[1065]

Британские избирательные реформы и законы о социальном обеспечении имеют существенное значение, поскольку хронологически они предшествовали волне аналогичных прогрессивных мер, на которые были вынуждены пойти государства, мобилизовавшие своих граждан на Первую мировую войну. В нескольких недавних сводных исследованиях (прежде всего в работе Томаса Пикетти) установлено, что эпоха между 1914 годом и 1970-ми годами был уникальным эпизодом на протяжении нескольких столетий истории капитализма и наций-государств с точки зрения уровня равенства доходов и благосостояния. В значительной степени это равенство было обусловлено беспрецедентно высокими ставками налогов на верхнюю группу доходов и крупное землевладение. Кеннет Шив и Дэвид Стейсивидж обнаруживают, что ставки подоходных налогов не соотносились с масштабами избирательного права или с тем обстоятельством, находились ли у власти левые партии. Данное несоответствие всецело объясняется другими факторами: осуществляла ли та или иная страна призыв своих граждан во время мировых войн и была ли она электоральной демократией. Иными словами, Германия, Австрия и Италия во время Первой мировой войны не облагали своих богачей высокими налогами, поскольку там существовал воинский призыв, но они не были демократиями.[1066]