Пастернак, Нагибин, их друг Рихтер и другие

Нина Львовна была намного старше Рихтера, и я относилась к ней с большим почтением. Светик считался, да не только считался, но и был членом нашей семьи. Говорили даже, что мы внешне были с ним похожи, все думали, что мы брат и сестра. Нина Львовна удивлялась: «Почему все так думают? Я лично никакого сходства не нахожу!»

А Светик с легкостью получал продовольственные карточки на нашу семью. Как-то Нина Львовна попросила меня уговорить Светика поехать вместе с ней в круиз на теплоходе. Поездка была бесплатной, с полным пансионом, что в послевоенные годы было большой удачей.

А Светик, словно предчувствуя что-то, категорически не хотел ехать. Вечером накануне отплытия теплохода у меня зазвонил телефон. «Вы не знаете, где Святослав? – почти кричала в трубку Дорлиак. – Нам завтра в шесть утра надо быть на Речном вокзале, а я не могу его нигде разыскать». Я тоже встревожилась.

И вскоре узнала, где находится Рихтер. Оказалось, он был у своих лучших друзей на Клязьме и категорически не хотел вновь встречаться с Дорлиак. Но мне удалось переубедить Святослава. И почти за руку привести его в дом Дорлиак на Арбате, где она тогда жила. Из круиза Святослав вернулся уже другим человеком. Получается, я сама отвела его к Дорлиак.

Но я никогда не жалела о том, что не стала женой Рихтера. Во-первых, в те времена девушки вообще не ставили себе цель как можно быстрее выйти замуж. Хотя моя мама, которая обожала Светика и которую он тоже очень любил, наверное, была бы счастлива. Но… Мне было жалко Святослава. Ну какая бы из меня была жена? Я же совершенно антихозяйственный человек, идеал наоборот. Какую бы жизнь я смогла ему предложить? Тем более что мы остались друзьями, очень близкими людьми. У нас не было друг от друга никаких секретов, мы говорили обо всем. У нас было абсолютное доверие.

Как-то в разговоре с Ниной Львовной он произнес: «Випа сказала…» И Нина взорвалась: «Конечно, если Випа сказала, то только это и правда!».

Он мне много писал отовсюду, где бывал. Как-то из Франции прислал открытку. Пишет, что гулял по какой-то сельской дороге и зашел в кабачок, где было так же весело, как «в наши фурмановские дни».

Я потом спросила его, разве весело нам было в комнате на улице Фурманова, ведь мы там постоянно ждали его ареста.

А Светик ответил: «А мы были так дружны, что об этом просто не думали…» Первое время после возвращения из того круиза Рихтер еще приходил ночевать к нам. А потом перестал.

«Все правильно, – сказала я ему. – Ты же женился».

На что он резко ответил: «Я никогда на ней не женюсь». Вообще, вторая половина, которую выбирает себе человек, – это очень важно. Вот только выбирает ли?..

Наверное, поначалу Нина Львовна видела во мне соперницу и сделала попытку поссорить нас со Славой.

* * *

Как-то 8 Марта мы решили устроить «марсельский кабачок». В этот день наши соседи как раз уезжали в деревню, и вся квартира оказывалась в нашем распоряжении. В такие дни мы украшали комнаты и устраивали праздник. Но в этот раз праздника не получилось.

Оказалось, что 8 марта – день смерти матери Нины. И она решила, что я нарочно выбрала этот день для веселья, и сказала об этом Светику. Причем говорила об этом с полной уверенностью, так как якобы узнала о моих коварных планах от нашей общей знакомой, жены одного талантливого виолончелиста.

Когда я встретила эту женщину, то спросила у нее, за что она меня так ненавидит, если распускает обо мне такие гнусные слухи.

Она с недоумением посмотрела на меня: «Вы знаете, как я люблю своего мужа? Так вот пусть он на месте умрет, если то, что вы говорите, правда. Клянусь его головой, что это не так». Я поверила ей и обо всем рассказала Светику. Тот передал это Нине Львовне, а она только поморщилась в ответ: «Слава, я больше не хочу касаться этой истории». Потом, когда она поняла, что я не представляю для нее никакой угрозы, у нас с ней сложились ровные отношения. Иногда она звонила, когда Рихтер был на гастролях, и говорила: «Напишите Славе письмо, он просит».

Мы ведь с ним постоянно переписывались…

* * *

Нина Львовна пережила Славу на один год.

У нее давно был рак. Но мы знали, что она сделает все, чтобы пережить Рихтера. Ей ведь надо было успеть передать все своему Митюле.

И она это сделала…

* * *

Почему умер Рихтер?

Здесь много причин. У него были проблемы с сердцем. А лечение, которое за границей проводила Нина Львовна, было неудачным.

Неугодный врач не допускался к Рихтеру. Академик Воробьев потом говорил, что не может понять, как могли упустить предынфарктное состояние Рихтера… Тут Нина…

В ней было странное сочетание железного характера с разбросанностью: когда лекарства дать, какому врачу позвонить.

Какая-то российская небрежность.

Как Наташа с ужасом говорила: «Она горстями давала ему какие-то лекарства». И, конечно, сам инфаркт пропустили.

* * *

Лечиться Светик не любил.

Смерти не боялся абсолютно. В нем до конца была жажда жизни. У него был высокий уровень сахара в крови.

Ему была нужна строгая дисциплина медицинская, а Нина на это не обращала внимание…

* * *