Пастырь

Обласканного главарём Ситного отпустили отдыхать, а братва осталась в «воровской малине» потолковать, как теперь развернуть бурную деятельность в городе. Вслед за героем, заботливый пахан отослал троицу рослых бойцов, чтобы побеспокоились о безопасности гружёного золотом фраера. Урки нагнали подвыпившего наёмника аккурат в тёмном проулке.

— Эй, фраерок, не спеши! — пряча за спиной острую финку, окликнул Ситного навязанный охранничек. — Пахан велел позаботиться о герое. Мы тебя до места проводим.

Уркаган знал, что пьяненький баклан шкандыбает без «пера» за голенищем сапога, и ствол у него из кармана выгребли, когда обыскивали перед допуском на воровскую сходку. Вернуть же оружие пацаны «забыли», а глупый фраер потребовать конфискат назад побоялся или ждать не захотел — очень уж спешил с золотишком убежать.

— Куда? До места на кладбище? — неожиданно трезвым голосом отозвался обернувшийся фраер и совсем не в тему рассмеялся. — Так я вас сам там прописать могу.

— Попробуй, — выставил напоказ «перо» бандит.

Рядом с главным встали криво ухмыляющиеся щербатыми ртами подельнички. В отсветах лунного света сверкнули лезвия засапожных ножей.

— У моих чёрных архангелов зубы подлиннее будут, — взмахнул рукой Ситный и, заложив пальцы в рот, громко свистнул.

Не успело эхо затихнуть в переулке, как из густой тени домов вышла добрая дюжина плечистых молодцов в чёрных одеждах, окружив плотным кольцом ночное ристалище. В жёлтом свете блеснули, словно клыки вампиров, длинные клинки казацких шашек.

Урки в страхе заметались, ища спасительные щели в заборах. Но проворные молодцы — анархисты ускользнуть тварям не позволили. Сверкнула калёная сталь, и ошмётки изрубленных тел устлали кривую дорожку. Серая пыль почернела, а доски заборов замарали тёмные кляксы. Предсмертные вопли жертв скрыл лай разбуженных дворовых псов.

Блатной братан, стоявший «на шухере» у «воровской малины», прислушался к недалёкой суматохе и презрительно поморщился. Грязно гопники сработали: слишком много шума учинили для потрошения одинокого фраера.

А вот оценить работу черноморцев бандюгану не позволил офицерский кортик, точно вонзившийся со спины в сердце. Крепкие руки подхватили падающее тело и заботливо уложили у кирпичной стеночки. С другой стороны дома донёсся тихий свист ординарца — второй дозорный тоже упокоен.

Клинский достал из вещмешка пачки динамита, сложил стопкой в нише дверного проёма, вставил детонатор. Расторопный ординарец подтянул электрический провод и подсоединил к взрывателю. Мичман в это время уже тихо орудовал за углом дома. Не успели блатари допеть залихватскую песню, как уже с четырёх сторон под окнами и дверями «воровской малины» были размещены динамитные заряды.

Оглушительный взрыв небесным громом сотряс сонный городок. Чёрный погребальный гриб дыма вырос над разбуженными трущобами. «Воровская малина» превратилась в братскую могилу, накрытую холмом из битого кирпича и мешанины досок.

Утром спешащие на работу горожане с ужасом узрели в переулке страшную картину изрубленных на куски трупов и дымящиеся невдалеке руины воровского притона.

Новость о чудесном спасении доброго батюшки Алексея уже никого не удивила. Зато заставила хорошенько призадуматься оставшихся в Александровске «неформалов». Заезжий инок — анархист не только быстро сумел раскрыть покушение, но и легко перевербовал убийцу. А ещё наглядно показал врагам, что не все заповеди у батюшки одинаково в чести. Алексей не то, что вторую щёку под удар не подставит, он и на первый замах ответит убийственным апперкотом в челюсть.

Однако урок «благочестия» усвоили только местные гопники, и в мире ещё хватало ухарей, мнящих себя королями. Многие из них владели родовитыми титулами и уверовали в законное право сильного обирать угнетённых.

Вот только свободные анархисты оказались не согласны с ошибочным постулатом. И батюшка Алексей встал рядом с батькой Махно в споре с зарвавшимися господами мира.

В столице Русской империи разбушевалась октябрьская революция. Устои старого режима рушились, а с ними и линия фронта. Тёмная волна Первой мировой грозила захлестнуть просторы Дикого поля.

Глава 7. Крылатый демон войны

В конце осени по столице империи и крупным городам прокатилась революционная волна перемен. Однако сельскую глубинку буря не затронула. Указы Временного правительства уже не действовали, а революционные новшества ещё некому было растолковать народу.

Большевистские деятели объявили роспуск царской армии и одностороннее прекращение буржуазной войны. Зимой фронт рухнул, миллионы солдат ринулись по домам. Озлобленные мужики возвращались с оружием. Многие пролетарии симпатизировали коммунистам, некоторым крестьянам больше пришлась по душе анархия. Но основной массе народа глубоко плевать на всякую политику — люди хотели просто вернуться к мирной жизни. Однако возврата к прежнему жизненному укладу уже не было. Политиканы всех мастей баламутили народ. Одни толкали в «светлое будущее», другие волокли в «доброе прошлое». Общество рассыпалось на острые осколки.