Паткуль. Неистовый лифляндец

Царь встретил остатки своего войска в Новгороде словами: «Они побьют нас ещё не раз, но в конце концов научат нас побеждать». Пётр приказал укреплять Новгород и Псков, подсчитывать и компенсировать потери. Убитыми и потерянными без вести насчитали от 6 до 12 тысяч, была утрачена вся артиллерия. От погрома уцелел корпус генерала Репнина. С потерями, но не потеряв боевого духа, вернулась гвардия. Без оружия, но почти целиком пришёл отряд Вейде. Вместо дворянской конницы, вызвавшей панику в рядах своих солдат, Пётр начал создавать драгунские полки. Начался новый набор рекрутов – «кликать вольницу в солдаты», строить металлургические заводы, лить пушки. Сразу – через 2 недели – после Нарвы царь дал указание Б. Шереметеву начинать рейды в Лифляндию. Карл ХII напустил на него «пылкого» Шлиппенбаха, и последний безуспешно гонялся за русскими, которые при нужде спасались на своей земле, но потом приходили снова, пока в 1701 году под Эрестфером они не побили шведов, и бегать теперь был вынужден уже Шлиппенбах. Но это будет позже, время ученичества в русской армии только начиналось

Король Швеции из лёгкой нарвской победы сделал один вывод: русские варвары слабы, трусливы и беспомощны. С ними он разберётся, но попозже. Сейчас надо было добивать вероломного саксонца. Недооценка «московитов» дорого обойдётся шведам – она будет стоить им проигрыша в войне и потери европейского великодержавия.

…А Европа от шведской победы была в полном восторге, Россия была теперь надолго выключена из европейских игр. Париж потирал руки – у шведов везде развязывались руки, и король Карл в борьбе за испанское наследство мог теперь положить на чашу весов мощь своей непобедимой армии. Австрийцы, голландцы и англичане забеспокоились, потому что боялись перехода шведов на сторону французов и всей душой желали продолжения русско-шведской войны.

Союз Петра и Августа подвергся после Нарвы тяжёлому испытанию. Трудные времена наступили снова и для Паткуля. Но Паткуль не сдавался. Он не отказался от своих планов и всеми силами способствовал тому, чтобы война со шведами продолжалась.

Тайный советник короля Августа

Осенние события 1700 года наложили тяжёлый отпечаток не только на душевное состояние Паткуля, но и заметно изменили его внешний облик. Как раз к этому времени относится единственный дошедший до нас портрет нашего героя, исполненный неизвестным художником и хранящимся в музее бывшей курляндской столицы Митау (Митава). Портрет показывает выразительную голову с мрачным, непроницаемым выражением лица – лица завораживающего, значительного и опасного. По моде того времени оно обрамлено длинными, струящимися локонами парика, ещё более подчёркивающими холодный пристальный взгляд серо-голубых глаз и высокий умный лоб. Две резкие складки между бровями свидетельствуют о несгибаемости воли и сильном характере, подвергшемся глубоким разочарованиям. Мощный нос, нависающий над плотно замкнутым ртом – верхняя губа выразительным прямым штрихом покрывает нижнюю, слегка припухлую – завершают портрет, сделанный, вероятно, в Митаве, на пути следования Паткуля в свите Августа из Курляндии в Польшу.

Планы в отношении Лифляндии рухнули. Шведы не только выдержали первый удар союзников, но и нанесли им всем поражение. Тройственный союз зашатался. Что дальше? Сдаться, удалиться в какую-нибудь тихую обитель и забыть обо всём? Или стиснуть зубы и продолжать идти вперёд – туда, куда ведёт неумолимая логика событий и его внутренний голос? Мы можем на минуту представить себе, как Паткуль в одиночку проводит длинные вечера в огромном, еле протапливаемом сырыми дровами замке курфюрста Фердинанда, как мерит то нетерпеливыми, то задумчивыми шагами залу, как гулко стучат подковы сапог, совпадая с глухим пульсом крови в висках, как долго тянется бессонная ночь, проведенная в непрерывных и мучительных размышлениях, а в свободные минуты, собрав всю волю в кулак, позирует художнику…

В этот момент Паткуль ещё не мог знать, какие трагические события произойдут в Лифляндии, после того как саксонское войско удалится на зимние квартиры в Курляндии. Крепость Кокенхусен, частично разрушенная саксонско-польскими завоевателями, была скоро ими покинута. Вступившие в неё по свежим следам шведы обнаружили в доме бывшего коменданта крепости Бозе пачку писем, написанных местными лифляндскими помещиками. Сразу после этого около двух десятков авторов этих писем были арестованы и преданы суду. Больше всех пострадал майор О.В.Клот, владелец трёх «редуцированных» имений и казнённый шведами по обвинению в изменнических связях с врагом. Был арестован и вышеупомянутый Ройтц, тоже состоявший корреспондентом Бозе. Однако бывшему секретарю рыцарства удалось достаточно легко отделаться оправдаться – он вóвремя написал отчёт о своих беседах с Паткулем и направил его Э. Дальбергу.