Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу

Такое настойчивое стремление к ограничению принципа общественности, к разобщению членов приходских советов, к резкому подчеркиванию властных и подвластных лиц вело к преобразованию приходского организма в бюрократическое учреждение. Московская Патриархия не могла не обратить на это внимания, тем более что стремление к единоличному, иногда диктаторскому управлению приходом и приходским имуществом порождало на местах недоразумения и конфликты, а также приводило к нарушению гражданского законодательства в отношении Церкви.

Святейший Патриарх и Священный Синод Русской Православной Церкви неоднократно указывали епархиальным Преосвященным на необходимость исправления замеченных недочетов по управлению церковно-приходскими финансами и имуществом и предлагали для претворения в жизнь ряд полезных для жизни и авторитета Церкви мероприятий.

Пришло время конкретно разграничить права и обязанности настоятелей храмов и избранников верующих, членов исполнительных органов, с тем, чтобы последние пользовались своими правами в финансовом и хозяйственном вопросах, а настоятелей храмов призвать к тому, чтобы они основное свое внимание обращали на духовную и церковно-богослужебную сторону церковной жизни и проявляли большую заботу о духовном окормлении своих пасомых.

18 апреля сего года было составлено Журнальное Постановление Священного Синода о мерах по улучшению существующего строя приходской жизни. В настоящее время Собор Преосвященных архиереев Русской Православной Церкви приглашается утвердить это решение Священного Синода»[132].

Доклад Высокопреосвященного Пимена (не только его содержание, но и сама тональность), на наш взгляд, свидетельствует о том, что он не просто «шел на поводу», а был сторонником проведенной тогда реформы, принятой под давлением властей предержащих.

С другой стороны, в приватных беседах архиепископ Пимен не раз оценивал это насилие над Церковью как проявление произвола со стороны государства, предлагая и Святейшему Патриарху, и епископам-собратьям «вытащить этот ржавый гвоздь из тела Церкви». Здесь есть известное противоречие, которое нам важно уяснить и осмыслить, особенно в ретроспективе существенных изменений в положении Церкви после крушения тоталитарного режима и упразднения контролирующей Церковь инстанции.

Архиерейский Собор заседал 18 июля 1961 года всего лишь один день. При внутреннем несогласии многих его участников Собор принял навязанные властями решения по всем пунктам. Впоследствии партийное руководство умело использовало эти решения для искоренения религии в СССР.

С тех пор принцип православной соборности в жизни Русской Церкви был вопиющим образом нарушен (впрочем, трудно сказать, когда он соблюдался в полной мере вообще). При весьма парадной (почти помпезной) торжественности в работе Соборов было сравнительно мало делового, подлинно творческого содержания. Об этом справедливо пишет архиепископ Михаил (Мудьюгин): «Весь ход работы Соборов и принимавшиеся ими решения предварительно разрабатывались церковной элитой, а в недавние времена при Патриархах Алексии I и особенно Пимене неофициально согласовывались с Советом по делам религий»[133].

В 1961 году была принята новая редакция Положения об управлении Русской Православной Церковью. В Положении значилось, что «настоятель храма осуществляет духовное руководство прихожан, наблюдает за благолепием и уставностью богослужений, за своевременным и тщательным удовлетворением религиозных нужд прихожан». Таким образом, священник низводился на положение наемного работника, которого нанимала община.

Впоследствии маятник качнулся в противоположную сторону. Поместный Собор Русской Православной Церкви в 1988 году отменил решение Архиерейского Собора 1961 года об отстранении священника от финансово-хозяйственной деятельности и принял новый церковный Устав[134].

Но один из членов Собора, а именно архиепископ Иркутский и Читинский Хризостом (Мартишкин; ныне митрополит Виленский и Литовский) высказался против возвращения настоятелей к административному руководству в приходах, как это было до 1961 года, и довольно убедительно аргументировал свою позицию: