Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу

«Помню 40-е годы, с 1943 по 1954 год, у нас тоже было возрождение, даже более мощное, чем сейчас: открывались храмы тысячами. Священнослужители имели возможность и административной и пастырской деятельности. С чего они начали и чем они кончили, я думаю, все, кто жил в это время, знают. Начинали с того, что покупали себе роскошные дома на самом видном месте, красили заборы в зеленый цвет. Приезжай в любое место: лучший дом с зеленым забором и злой собакой — дом священника, и к нему не подберешься. А машины — не просто «Волги», а ЗИЛы. Я думаю, что великим благом, Промыслительным действием Божием было то, что в 1961 году отказались от административной деятельности. Это промыслительно потому, что последующие годы были трудные, но если бы священники были у власти, то их всех бы пересажали на законном основании. В эти годы управляли административной деятельностью, были у ящика, у денег — светские люди. Да, они, может быть, нечестно поступали, но они светские. По крайней мере, у нас не было возможности так широко пользоваться церковным карманом, мы часто путаем его со своим»[135].

Как управляющий делами Московской Патриархии владыка Пимен осуществлял связь с епархиями, присутствовал на заседаниях Священного Синода (постоянным членом которого по должности управляющего делами он являлся) и вел журнал его решений. Больно и горестно, а совсем не «смешно», — как опрометчиво пишет диакон Владимир Русак[136], — смотреть на экземпляры тех или иных документов Московской Патриархии, включая Рождественские и Пасхальные послания Патриарха, проходившие жесткую цензурную проверку в Совете по делам религий, вследствие чего рядом с ажурным орнаментальным крестом Патриархии появлялась печать Совета с серпом и молотом…

Эту печать, конечно, можно было бы поставить в один ряд с так называемым ИНН[137], определить ее как апокалипсический знак, как «печать антихриста» и т. п. Но тогда надо забыть евангельскую мудрость Господа, посрамившего лукавых иродиан (Мф. 22, 15–22) образной притчей о том, что служение кесарю не препятствует истинному служению Богу. Воздавая «кесарю кесарево», будущий Патриарх не забывал воздавать Божие Богу. Именно этим принципом определялось его служение Церкви — и об этом следует помнить. А времена тогда были лукавые и опасные. Выдающийся иерарх митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич), ближайший сподвижник Патриарха Алексия I, был в сентябре 1961 года смещен властями со своего поста и умер 13 декабря того же года при загадочных обстоятельствах, вероятно, от насильственной смертью[138].

XXII съезд КПСС в октябре 1961 года принял новую Программу партии, провозгласив создание материально-технической базы коммунизма в СССР в ближайшие 20 лет и радикально расширив фронт борьбы с «религиозными предрассудками», так как, согласно предрассудкам большевиков, Церковь никак не могла вписаться в светлое коммунистическое общество. Н. С. Хрущев громогласно обещал в скором времени показать по телевидению «последнего попа» как музейную редкость. Презрительная фраза Владимира Маяковского о духовенстве — «вымирающие сторожа аннулированного учреждения» — приобретала зловещую актуальность… Для Русской Церкви то была не пресловутая «оттепель», а самая суровая зима.

По документальным свидетельствам, руководство Московской Патриархии не сидело сложа руки. Отдельные иерархи, серьезно обеспокоенные будущим Православия в России тайно рукополагали священников, чтобы обеспечить каноническую преемственность для продолжения богослужений в Катакомбной Церкви, если наступит такая необходимость[139].

Патриарх Алексий I поручал в это трудное время архиепископу Пимену, наряду с основными обязанностями, временное управление (в разные годы) Луганской, Смоленской, Костромской, Тамбовской епархиями. И всюду, куда бы ни направляла Высшая Церковная Власть Высокопреосвященного Пимена, его энергия, всецелая преданность церковному делу, душевная отзывчивость, большой церковно-административный опыт помогали вносить в церковную жизнь согласие и порядок.

Архиепископ Пимен некоторое время был председателем Хозяйственного управления Московской Патриархии и настоятелем Богоявленского Патриаршего собора. Эти послушания требовали от него повышенного внимания к материальной сфере церковного служения, готовности терпеливо и скрупулезно вникать в специфические вопросы, включая бухгалтерскую отчетность, быть в спорных случаях не «третейским» судьей, а всецело ответственным вершителем важного делопроизводства, принимать решения, от которых зависели многие люди. И владыка Пимен со всем этим хорошо справлялся.

* * *