Патруль джиннов на Фиолетовой ветке

– Знал, что ты не сможешь остаться в стороне.

– Меня тут нет, – сказала она, и от этих слов ей захотелось разрыдаться.

– Мне не нравится, когда наблюдают за тем, как тренируется моя команда, – как всегда сурово сказал тренер. – Если ты не собираешься присоединиться к ним, – он махнул рукой на других девочек, – то, пожалуйста, уходи.

Запыхавшиеся девочки из ее команды с ужасом смотрели, как она наполовину подняла руку в жесте, который, как она надеялась, вышел и приветственным, и прощальным. Они были ее племенем (даже Харини), эти упорные девочки, ее соперницами, которые бегали, потому что хотели спортивную студенческую стипендию или рассчитывали получить надежную государственную работу по спортивной квоте после колледжа. Она смотрела на них с завистью. Она вспоминала их поездки на школьные соревнования: как они делились хорошими секретами, и плохими секретами, и позорными секретами – и не знала, что будет делать без них, без надежды, без мечты.

Небо висело низко, отрезая у школы крышу. Она вышла с площадки на улицу. Пустые обертки и миски из фольги шуршали и ярко поблескивали на земле. Улица была пустынна. Продавцы переместили свои тележки туда, где были клиенты. Она почувствовала себя такой одинокой, что это ее испугало – не из-за злых джиннов, что не давали покоя ее брату, и не из-за мужчин, что сделали слишком много глотков деси дару и пытались ущипнуть каждую проходящую мимо женщину за задницу. Кто она, если не атлет?

Она раздумывала, разрешат ли ей родители вернуться к тренировкам, когда похищения кончатся. «Джая нужно научить математике», – представила она слова отца. «Воду нужно приносить каждый вечер», – добавила бы мать. Как будто она существовала исключительно для того, чтобы заботиться о брате и доме. А потом ей придется точно так же заботиться о муже, и ее руки пропахнут коровьим навозом. Ее собственные мечты не имели значения. Казалось, никто не хотел замечать амбиции, которые бурлили у нее внутри; никто не предполагал, что она кем-то станет.

Когда она добралась до Призрачного Базара, то на мгновение остановилась, чтобы поправить и затянуть хвостик. На заплеванных пааном стенах вокруг нее были расклеены объявления о компьютерных классах, банковских и страховых экзаменах, частных уроках и призывы политиков на голосование. Она горела от похабных взглядов мужчин, продающих морковь, редис и перец. Она хотела бы быть мальчиком, потому что мальчики могли сидеть на дренажных трубах, курить биди, и никто не думал их останавливать.

Она зашла в магазин тканей, и девушка-продавщица подозрительно посмотрела на нее, когда она принялась разглядывать товары. Руну попросила девушку достать с полки за прилавком ткань для кофты цвета морской волны (она достаточно часто видела море по телевизору). Продавщица заколебалась, ее глаза спрашивали, зачем кому-то в такой дрянной форме может понадобиться этот блестящий материал. Руну начала придумывать историю о свадьбе, которую должна посетить, одновременно представляя тренировку своей команды и скучая по вкусу пыли во рту, и песку в глазах, и стуку сердца. Картины бега перемешались с историей про выдуманную свадьбу, так что продавщица спросила: «Невеста сбежала? А как же свадьба?»

Должно быть, она случайно произнесла что-то вслух, словно разговаривая во сне. Смущенная Руну ощутила материал кофты у себя между пальцами и сказала: «Не то».

Она повернулась на пятках и побежала прочь из магазина и с базара, пока не добралась до шоссе. Ее плечи и школьная сумка задевали незнакомых мужчин и женщин. Затем она столкнулась с малышом, который повалился на землю и завопил, хотя был невредим. Его мать замахнулась на Руну сумкой, но промазала на миллиметр. Волна ярости толкала Руну вперед. Но куда она бежала? Кто знает, кому какое дело, ей – никакого.

Она шла по шоссе, чувствуя запах кукурузных початков, которые торговцы жарили на углях, наблюдая, как продавцы бхелпури ставят почти опустевшие корзины себе на головы и складывают плетеные подставки – их трудный рабочий день наконец-то заканчивался. Каменные плиты на тротуаре тряслись от каждого шага. Люди шипели на нее за то, что она мешалась под ногами. Она двигалась без цели: они замечали это по ее походке. Они-то торопились готовить ужин, не опоздать на поезд Фиолетовой ветки, проверить домашнюю работу своих детей. Когда толпа на мгновение расступилась, она увидела молодого человека, что по-хозяйски стоял рядом со стальной коробкой на колесах, на которой было написано:

ФИЛЬТРОВАННАЯ ВОДА

Свежайшая! Прозрачнейшая! Чистейшая!

Всего 2 рупии за стакан